Клуб любителей фантастики 1963-64
Шрифт:
Огромный грузовик зашипел тормозами и остановился, чуть не налетев на «Волгу».
— Фары надо гасить! — крикнул военный водитель, высунувшись из кабины. — До города далеко?
Расулов обошел машину, переключил свет. Грузовик зарычал и проехал, обдав стоявших сладковатым соляровым дымом. За ним двинулся второй, третий, четвертый.
К городу шла помощь.
А. Днепров
БАНКА БЕЗ НАКЛЕЙКИ
Техника — молодёжи № 10, 1964
Рис. А. Побединского
Научно-фантастический рассказ
— Кто бы мог подумать, кто бы мог подумать!..
Профессор Шульцбергер нервно потирал затылок, а его взгляд, казалось, искал защиты у меня.
За окном простирался пустырь, поросший бурьяном. Кое-где торчали трухлявые столбы, обкрученные колючей проволокой. Когда-то здесь был лагерь для военнопленных. Наверное, именно на этом «живом» материале и создавался научно-исследовательский центр, которым сейчас руководит профессор Шульцбергер…
— Случай действительно непонятный. Не представляю, как можно так просто бросить все и уйти. Мотивы?
— Мотивы? — Шульцбергер презрительно улыбнулся. — Мотивы — вещь десятая. Они нашли очень модный мотив. Сейчас модно болтать о гуманизме. Представляете? На одной чашке весов абстрактный гуманизм, а на второй — потрясающая научная проблема и огромная финансовая поддержка людей влиятельных… Как вы думаете, что должно перевесить? Но они выбрали бестелесную абстракцию… Дикость! Хотя…
— Что «хотя»?
— Хотя, я думаю, они оказались в науке случайно. Да, да, тысячу раз да! Нельзя же было бросить это из-за модного гуманизма!
Чувствовалось, что профессор не был тверд в своих убеждениях.
— А мальчишка, их атаман, знаете, что он сказал мне на прощанье? Он сказал, будто я не понимаю, что делаю! Я-то не понимаю! Ха-ха!..
Смех не получился. Профессор печально вздохнул и подошел к шкафу с книгами. Зашелестела бумага, и в его руках оказалась вырезка из какого-то журнала.
— Началось все с пустяка. Вот, смотрите.
Я хорошо помню эту веселую историю. У червяка выработали условный рефлекс сокращаться под действием света. После его растерли в ступке. Получившуюся слизь сожрал другой червяк, у которого никаких рефлексов не было. И они появились. Наука, приобретенная жертвой, передалась каннибалу через желудок!
Да, я хорошо помню эту нашумевшую среди биологов историю. Не история, а просто любопытный экспериментик, этакий крохотный научный анекдот, лабораторный трюк, вроде открытия деления ядра урана-235…
— Ну и что дальше? — спросил я.
У профессора на лице появилось выражение бесстрастного академического вдохновения.
— Чувствуете намек на химическую природу памяти? С памятью живых существ всегда было много недоразумений. Никто не знал, где она находится. Ее упорно искали и вот нашли. Я нашел…
— Где же?
— Вот…
Прибор напоминал электролитическую ванну, присоединенную к генератору. Ванна была заполнена мутноватой жидкостью.
— Ячейки памяти «ин витро», а по существу, обыкновенная ячейка Бензера.
Я не знал, кто такой Бензер и что представляет собой его ячейка.
— Сейчас модно заниматься искусственным биосинтезом белков. Если вы поместите в ванну раствор рибонуклеиновой кислоты и рибосомы, то можно получить какие угодно белки. Их структура записана в молекуле РНК…
Я вспомнил журнал «Хобби». Там об этом что-то писали…
— Образно это можно представить себе так. Раньше была граммофонная запись на пластинке. В звуковом кино пользуются оптической записью. Есть магнитная на ленте. Природа записывает информацию на молекуле РНК. Она тонкая и длинная, как паутина. Вы понимаете?
Я понимал. Смутно. Не в деталях, а в принципе.
— В мозг поступают импульсные сигналы из внешнего мира. Импульсы врываются в нервную клетку, наполненную РНК. Химическая структура РНК меняется, идет нечто аналогичное звукозаписи. Это и есть материальный след памяти!
Действительно, как чудовищно просто!
— Значит, тот червяк вместе с телом своего собрата сожрал и звукозапись?
— Совершенно верно!
Профессор казался отрешенным от всего земного. Наука, только наука!
— В этом приборе я осуществляю запись сигналов на молекулах РНК.
Он самозабвенно рассказал об устройстве электронного прибора, который кодирует звук точно так же, как и слуховой аппарат человека.
— Вот и все! — завершил свой рассказ профессор.
Но я знал, что это только начало!
Всегда все начинается с пустяка. С какого-нибудь червяка, или молекулы, или ядра. Масштабы объекта ни о чем не говорят.
Банки из желтого стекла, со стеклянными притертыми пробками. Они стояли рядышком, как книги на библиотечной полке, как полное собрание сочинений одного и того же автора. Все в одинаковой обложке — желтые. И заголовки на белых наклейках.
На первой банке, которую я механически вытащил из шкафа, было написано: «Начала Евклида». Я поставил ее на место и вытащил вторую. «Томас Мор. Утопия». Третья банка была наполнена «Шагреневой кожей»…
— У вас странный вкус… — рассеянно пробормотал я.
— О, я в это не вмешивался! — торопливо заметил профессор. — Записи делал тот самый, их атаман! Мое дело — РНК.
— И много этого нужно, чтобы…
— Одной пол-литровой банки хватит на все человечество! Экономная запись, не правда ли?