Клуб любителей фантастики, 2003

Сашнева Александра

— Стоп! Стоп! — неожиданно закричал Антон.

Глеб послушно ткнул пальцем в клавишу «Пауза».

— В чем дело?

— Дай-ка крупный план… Нет, не этого! Предыдущего! Вот он!!

Камень оказался в руках у высоченного, под два метра, парня или мужчины — лица не видать — в темном, бесформенном, измятом плаще.

— Что, твой родственник? — спросил Глеб ехидно.

— Знаешь, — тон у Антона был такой, что Глебу сделалось немного не по себе, — я тебе пока ничего говорить не буду. Не хочу потом идиотом выглядеть. Просто отпечатай этот и несколько следующих кадров.

—

Ладно, — Глеб пожал плечами, — как скажешь…

Принтер с тихим, почти ласковым шуршанием выплюнул несколько листов. «Плащеносец» вышел не очень отчетливо, но, в общем, неплохо. Антон схватил листки, стал их жадно рассматривать. Потом перебросил парочку через стол.

— Посмотри внимательно.

— Да чего такого? Мужик как мужик…

— Несомненно. А теперь верни, пожалуйста, тот сюжет с фурой. Там, где доброхоты «Шкоду» вскрывали.

Глеб хмыкнул, снова вцепился в верньер. Антон ерзал, как на иголках.

— Вот! Посмотри внимательно, ты никого здесь не узнаешь?

Камера быстро перебирала добровольных спасателей. Менты… санитар со скорой… пожилой дальнобойщик… толстый дальнобойщик… таксист-армянин… высокий мужчина в темном, мятом плаще остервенело подсовывал монтировку под заклинившую дверь.

Глеб присвистнул и снова нажал паузу. Он долго вглядывался в экран, затем перевел взгляд на распечатку, все еще зажатую в руке. Потом как-то неуверенно произнес.

— Я, конечно, всегда могу сослаться на теорию вероятностей — повезло, типа, мужику, два раза за день очевидец, так что его лицо разглядеть толком так и не удалось.

Антон смотрел материал почти неподвижно, разве что изредка перекатывал в пальцах ручку. Глеб взволнованно ходил из угла в угол, всегда первым замечал неизменный темный плащ, вскрикивал, бросался к экрану.

К концу второй кассеты он не выдержал:

— Хватит! Все ясно. Антоха, что думаешь?

Антон достал из пачки новую сигарету, сунул в рот, но прикуривать не стал. Пожевал фильтр, задумчиво потер рукой подбородок.

— Вот материальчик был бы, а?

— В смысле? А, вот что у тебя на уме! — мгновенно ухватился Глеб за замысел редактора, — спецрепортажик из него сделать! Неплохо. И название — непременно чтоб черными буквами на фоне мигалки или пылающего дома: «Профессия — Очевидец».

— Интересно, — задумчиво пробормотал Антон, — кто он такой?

— Да ясно кто! — Глеб рубанул кулаком по ладони. — Энергетический вампир. Стоит, на пострадавших любуется и всякими там отрицательными эмоциями упивается. Или этот… Ну, как его?.. Черный интрасенс.

— Кто-о?

— Интрасенс, причем черный, — продолжал Глеб, игнорируя насмешку в голосе Антона. — Экстрасенсы кто такие, знаешь? Ну вот. А этот — интрасенс, который свои способности наружу проецирует. А черный интрасенс — это такой злой парень с мощной черной аурой, от который народ кругом мрет, как мухи. Говорят, один такой у Чернобыля жил, на Припяти. Тридцать лет жил — представляешь, какая там аура накопилась! Вот и этот наш… ну, в плаще., куда ни посмотрит, все горит, рушится и умирает.

Антон только хмыкнул. В свое время Глеб начинал журналистскую карьеру в одной «желтой» газетенке.

Из тех, что пишут про конец света в ближайшую субботу, нашествие инопланетян в Подмосковье, кошек-зомби на Арбате и всякую прочую дребедень. Жаргон с того времени он успел сменить, а вот идеи, похоже, еще не все повыветрились из его головы. Прийти с такого рода материалом к шефу… гм… нет, лучше уж сразу ржавой лопатой себе вены повскрывать.

А Глеб продолжал сыпать версиями:

— Чего скалишься? Не веришь? Ну, хорошо. Я знаю, ты фантастику любишь. Как тебе такая версия он — наблюдатель от недружественной цивилизации. Подстраивает аварии и катастрофы с теми людьми, которые в будущем смогут им сопротивление оказать. Как Шварценеггер в «Терминаторе». Откуда ты знаешь, может, та женщина из «Шкоды» — мать будущего суперборца за независимость?

— Так она же выжила!

— Блин! Промахнулся парень в тот раз, ошибочка вышла…

— Глебушка, — проникновенно сказал Антон, — хватит болтать ерунду! Я знаю: ты в своем «Гласе Универсума» многого понахватался от всяких психов. С тех пор — каша в голове капитальная.

— Ладно, ладно… Каша! А ты-то сам что думаешь?

— А это важно? Есть у меня одна версия, не хуже твоих, только, по-моему, туфта это все. Ничего мы так не узнаем. Надо этого парня проследить и поговорить с ним. Мне кажется, ему есть чего нам рассказать.

— Ага, — Глеб не унимался, — пригласим его в студию, побеседуем, снимем репортажик, да? А потом коллеги из «Дорожного патруля» будут про пожар в седьмой студии рассказывать. Или про то, как в Останкино оборвался лифт и… — он притворно всхлипнул, — в цвете лет погибли два молодых…

— Все! Расслабься. Отставить фантазию. Скажи лучше вот что: ты завтра в ночной бригаде или дневной?

— Завтра я — пас. Заслуженный отдых.

— В баню твой отдых!! Прикроют программу, вот тогда все наотдыхаемся! В ток-шоу пойдем, массовки инструктировать!

— Да ладно, Антох, чего ты завелся? Ну, поработаю, если надо…

— Иди в дневную. Шансов больше. Да-да… пока ты тут по кабинету бегал, я считал. Сколько случаев мы насчитали?

— Сорок семь.

— Угу. Из них ночью — только девять. И больше всего, двадцать один — это ДТП. На втором месте — пожары. Пятнадцать случаев. Расклад ясен?

— Не тупой, однако. Как только объявляют по спецсвязи вызов пожарным или гаишникам, мы туда рвем изо всех сил. И начинаем аккуратненько камерами по сторонам водить. Как только замечаем нашего друга, подходим к нему аккуратненько, берем за пуговицу и ла-а-ас-ково так спрашиваем…

— Ёпрст! Не дай Бог! НЕ, — Антон сделал ударение на этом слове, — «подходим» и НЕ «спрашиваем». Смотрим издалека, стараемся заснять лицо, приметы, если есть тачка — номера. И, ради всего святого, не играй в детектива, ладно? Не пытайся проследить нашего друга. А то и взаправду придется на тебя некролог писать.

Глеб вытянулся в струнку, изображая старательного солдата.

— Есть, сэр! Разрешите идти, сэр?

— Иди, иди с глаз моих…

Глеб прошагал к двери, четко печатая шаг. Но прежде чем до конца прикрыть дверь, всунул голову и спросил: