Клуб любителей фантастики 21
Шрифт:
— Их надо расставить попышнее, а эта царственная красавица должна стоять посередине.
Несколькими движениями она превратила бесформенный букет в гармоничную композицию.
Халдан приблизился и поцеловал ее в шею.
— Снова метафора, а между тем — это всего лишь обычный стилистический прием.
— Я смотрю, ты способный! На лету схватываешь!
— Способный, хитрый и коварный.
Он подвел девушку к дивану и указал на книгу. Хиликс взяла ее в руки почти с ужасом.
— Биография!
— Одолжил у папочки.
— Ты что, говорил с ним о Файрватере?
— Он ничего не помнит. Доктор посоветовал ему принимать на ночь стаканчик—другой джина. Вчера отец изрядно хлебнул этого лекарства.
На ее лице отразилось беспокойство.
— Если бы он на самом деле был так прост, его никогда не назначили бы членом Министерства.
— Старик остерегался говорить о государственных тайнах, и все равно чуть не проговорился, но вовремя опомнился.
— Он сказал, почему на биографию наложен запрет?
— Это была откупная Церкви. Папа Леон XXXV хотел отлучить Файрватера, но Социология и Психология помешали ему.
— Это ты узнал из биографии?
Халдан отвел глаза.
Неделю назад Хиликс ужаснулась при мысли, что в лучшем из миров практикуется цензура, и саму пришлось солгать, чтобы защитить ее веру в идеалы добра. Всю жизнь Хиликс убеждали в справедливости государственной политики, и теперь настала пора решать, вправе ли он развеять эти иллюзии, подвергнув девушку страшному потрясению.
И тем не менее она была специалистом, а не подопытной собакой в лаборатории Павлова, жизнь ее была посвящена поискам истины. Имел ли он право утаивать от нее этот печальный факт? Если он промолчит, то станет соучастником той преступной системы, против которой собирался бороться, и предаст волшебство, связывающее его с Хиликс.
— Этот инцидент описан в очень общих чертах, — осторожно начал Халдан. — Видишь ли, перед тем, как запретить биографию Файрватера, ее всю вычистили.
— Так ты знал, что цензура существует?
— Да, еще с прошлого воскресенья, — признался он.
Юноше показалось, что в глазах Хиликс вспыхнуло удовлетворение, но через минуту в них отражалось только беспокойство о нем.
— Тогда ты знаешь, кто эти Три Сестры? — спросила девушка равнодушным, невыразительным тоном.
— Да.
— А я боялась за тебя. Потрясение от развенчанных иллюзий бывает ужасно сильным!
Значит, девушка всерьез беспокоилась за него.
Вдруг поведение Хиликс переменилось. Откуда-то появились оживление и решительность.
— Значит, из биографии невозможно узнать, за что Папа Леон собирался отлучить Файрватера?
— Там даже не упоминается слово «отлучение». Говорится только о том, что ему грозило наказание. Семантически это верно. Отлучение — гоже наказание, причем одно из самых серьезных. Зато здесь указана причина — «за моральное разложение».
— Еще одна лживая фраза, — нетерпеливо бросила Хиликс. — А ты не помнишь, когда после расследования он создал Папу?
— Процесс был в тысяча восемьсот пятидесятом, а Папа воссел на престол в новой Апостольской Столице в тысяча восемьсот восемьдесят первом.
— Тридцать лет он гнул спину на Господних виноградниках в то время, как Папа хотел проклясть его!
— И вот еще один интересный факт. Файрватер женился на простолюдинке.
— Когда? — спросила Хиликс.
— В тысяча восемьсот двадцать втором. У них был сын. В биографии написано, что он стал специалистом и получил пост в Министерстве математики. Спорее всего, династия на нем закончилась.
— Гораздо больше меня интересуют те тридцать лет, что Файрватер провел на службе у Церкви, хотя женитьба на простолюдинке свидетельствует о большой независимости, которая могла привести к лишению гражданских прав.
— Ничего подобного, — возразил Халдан. — Социология и Психология никогда не поддержали бы ренегата в борьбе с Церковью.
— Но почему он работал именно на то Министерство, которое собиралось его раздавить?
— Папа хотел покончить с ученым, тогда ученый решил покончить с Папой. Разумеемся, с Папой — человеком.
— У ненависти не хватит сил, чтобы питать человека тридцать лет. Файрватер должен был руководствоваться любовью или милосердием. Дай-ка мне почитать биографию. Вдвоем мы скорее узнаем правду.
— Если правда окажется горькой — конец нашему проекту. По телефону ты что-то говорила о свежей идее. Что там у тебя?
— Теперь, когда у нас биография — это неважно. Собственно, я думала написать эссе о технических приемах и эмоциональных реакциях влюбленных восемнадцатого века. Раз ты в меня влюблен, из тебя получился бы идеальный подопытный кролик.
— Ты хочешь сказать, что я должен играть роль пылкого любовника?
— Что-то в этом роде… Мне хотелось проверить некоторые приемы из арсенала кокеток — они называли это «флиртом». Прекрасное средство для возбуждения поклонников.
Халдан чертыхнулся в душе. Знай он о ее проекте, ни за что не принес бы биографию!
— Твой план как нельзя кстати, — внешне спокойно возразил юноша. — Моя помощь в создании поэмы ограничилась бы сбором данных. Впрочем, может быть, вообще придется отказаться от стихов, потому что, просто переводя метафоры, мы не сможем раскрыть государственную тайну без возбуждения подозрений Триумвирата. Зато в области приемов и чувств любовников восемнадцатого века я истинный кладезь мудрости. Сведения из первых рук!