Клуб любителей книги
Шрифт:
Конечно, невеста я была ещё та, но и у меня имелись несомненные достоинства. Во-первых, пусть и держащая осаду, но все-таки отдельная жилплощадь в самом центре города. Благодаря стесненным жизненным обстоятельствам, я сохранила фигуру и общий вид королевы в изгнании. Да и дочь у меня была только одна, и неплохие связи среди местного истеблишмента. Мало, согласна! Но у других претенденток на счастье, видимо, и этого не было.
Первым ко мне начал подбивать клинья сын директора местного кирпичного завода. Его пыталась женить мать, уже отчаявшаяся хоть как-то пристроить свое непутевое
– Мать, он похож на сидящую собаку, переболевшую лишаем в особо тяжелой форме!
– заявила мне дочь, едва заприметив его фигуру на пороге нашего дома,- будем об него спотыкаться!
– Аллочка, - деликатно заметила я,- нельзя судить человека по внешности, важен его духовный мир!
– А!
– понятливо кивнула головой вредная девчонка,- этот самый мир у него фонтанирует даже из ушей! Посмотри, сколько морщинок на лобике, это, наверное, потому что он все время думает о важном!
Алка, не сводя глаз, следила за гостем, даже отменив ради этого (беспрецедентный случай!) тренировку. Рядом с ней так же бесцеремонно пялил глаза на гостя кот Мурзик, подобранный сердобольным ребенком пару недель назад на помойке.
– Ты его смущаешь!
– зашипела я на дочь, когда Алексей Иванович, извинившись, посетил туалет.
– И не думала! А где цветы?
– Какие цветы?
– заюлила я, прекрасно поняв, что та имеет в виду.
– Которые он должен был принести с собой! Или Иван Алексеевич решил на халяву попользоваться туалетной бумагой и сожрать нашу колбасу? Чтобы мы с Мурзиком остались утром голодными?
– Алексей Иванович!
– Не суть!
– Сварю кашу!
– зашипела я, потому что уже послышался красноречивый звук смывного бачка, - не позорь меня перед людьми!
– Ты его корми своей кашей! А мы с Мурзиком растущие организмы и нам нужно мясо!
Сообразив, что дочь так и не даст нам перемолвиться даже словом, я предложила Алексею Ивановичу прогуляться по местному парку - ночному владению дяди Степы.
Парк раскинулся в самом центре нашего городка и в пяти минутах ходьбы от моего дома. Здесь были устроены качели, карусели в виде бегущих лошадок и торчало вечно не работающее «Колесо обозрения». В кущах деревьев пряталась тщательно огороженная танцплощадка, где решалось большинство судеб молодежи Емска. Прямо возле парковых ворот располагалась уже вышеупомянутая пивная «Зеленый шум» - самое дорогое место для сердец нескольких поколений местных алкоголиков.
За его задней глухой стеной была выстроена сцена летнего театра, перед которой тянулись ряды скамей для зрителей. Здесь выступали в праздники самодеятельные коллективы нашего городка, а иногда и заезжие на гастроли музыкальные и театральные звезды.
И зачастую бывало так - на сцене пели частушки местные примы, а в толпе слушающих зрителей то там, то здесь, похрапывали прилегшие на скамью постоянные клиенты «Зеленого шума». Иногда выведенные из себя очередным скандалом, связанным с этим заведением, власти давали отмашку милиции, и те хватали пьяниц и везли в вытрезвитель, но, честно говоря, в этих акциях не было никакого смысла. Милицейским нарядам, забросив все свои дела, нужно было бы постоянно дежурить у «Зеленого шума», потому что поток жаждущих никогда не иссекал.
Было около девяти часов вечера. Пивнушка закрывалась в десять, поэтому в теплых сумерках весеннего вечера разносился стук пивных кружек и азартно отбиваемой о столы вяленой рыбы. Нестройный гул громких голосов подтверждал, что время завсегдатаи проводят весело и содержательно.
Но когда мы с Алексеем Ивановичем, неторопливо волоча ноги и лениво перебрасываясь общими фразами, поравнялись с пивнушкой, он проявил неожиданное беспокойство. Озабоченно завращалась лысенькая головка и засветились живым энтузиазмом подслеповатые глазки.
– Что-то пить хочется!
– забормотал он, плотоядно облизываясь,- неплохо бы... стакан лимонаду!
Я пожала плечами.
– Пожалуйста!
– Я через пять минут!
– У-гу!
Сначала я ждала его стоя неподалеку. Но вид мнущейся у пивнушки особы мне самой действовал на нервы, поэтому я тихо ретировалась на ближайшую лавочку, откуда хорошо был виден вход в «Зеленый шум». Вообще-то, уже спустя полчаса можно было смело уходить, но я никуда особо не спешила, поэтому решила все-таки дождаться, когда несостоявшийся жених вспомнит обо мне.
И он вспомнил! За пятнадцать минут до закрытия пивной. Ошалело выскочив на улицу Алексей Иванович закрутил головой. Понятно, что уже окончательно стемнело, и увидеть меня на лавочке он не мог, поэтому я сама вышла навстречу ищущему взгляду.
– Людмила Павловна, - забормотал он, умоляюще заглядывая мне в глаза,- не могли бы вы мне одолжить рублей триста! Я завтра же отдам - у товарища теща умерла, надо помочь!
Триста рублей? Да за эти деньги мне нужно было неделю горбатиться над очередной шалью!
– У меня нет!
– А сколько есть?
– Я вообще-то вышла в парк погулять!
– А дома есть?
Разговаривать было больше не о чем, и я со спокойной совестью пошла домой. Вот только алкоголиков мне не хватало для полного счастья! Гуд бай, очередная попытка наладить личную жизнь!
– Всё к лучшему,- узнав о провале матримониальных планов, философски заметил ребенок,- а то бы соблазнила его, и как честная женщина была обязана жениться! И по количеству пьяных дебошей Иван Алексеевич успешно конкурировал бы с дядей Степой!
– Алла, ты разговариваешь с матерью!
– Понятно, стала бы я так стараться ради чужой тетки!
– Ладно,- обреченно вздохнула я,- что Бог не делает, всё к лучшему!
Но мама Алексея Ивановича вовсе так не считала. Анна Львовна ворвалась в мою библиотеку на утро следующего дня с раскрасневшимся от повышенного давления лицом.
– Зачем ты напоила Алешу? Я-то думала, ты порядочная женщина, а не какая-нибудь профурсетка!
– Я не поила Алексея Ивановича!
– нервно возразила я, перекладывая книги с места на место,- он набрался без меня!