Клуб «Ритц»
Шрифт:
Выход. Я подавлен. Вдруг я осознаю, что хотел бы попробовать «койоточек»…
36
Дневник. Запись пятая: «Сегодня я потерял друга. Сегодня я сильно обидел знакомую. Сегодня я разочаровал человека. Мне нет прощения. Я словно наркоман или алкоголик. Хочу грязи и похоти. Я осознаю, что это вредно и не принесет мне ничего хорошего, а одно только зло. Но ничего не могу с собой поделать. Я ведь знал, что, поступая так с Вероникой, принесу вред и себе, и ей. Но все же я сделал это».
Зла не бывает мало. Когда я вернулся в бар, то решил во что бы то ни стало склеить барменшу – симпатичную блондиночку. Для начала я заказал один «Боди шот», потом другой, потом купил ей коктейль, потом еще по коктейлю нам обоим. Она старалась не пить, а только делать вид, чтобы не обидеть меня, но я был настолько настойчив, что в итоге она выпила четыре бакарди за мой счет! Я видел, что не я один положил на нее глаз и понимал, что таких похотливых мужиков, как я, она видит каждый день. Но ставки сделаны, и оставлять стол не имело смысла. Я дал ей чаевые – две тысячи рублей. То, что она их взяла, еще ничего не значило. Я сказал, что могу проводить ее, но она вежливо сказала: «Спасибо. Меня довезут». Я выпил еще и уже отчаялся, готовый встретить еще одну неудачу. Покинув бар, метрах в сорока от него, я случайно услышал разговор двоих парней. Один из них покупал ЛСД у другого. У меня что-то щелкнуло в мозгу. Раньше я никогда не увлекался наркотиками, мог иногда выкурить косяк, но что-то тяжелее было для меня под запретом. Я подошел к парням и спросил, возможно ли приобрести у них дозу. Сначала они перепугались, но, когда поняли, что я пьян, один из них согласился продать мне дозу за три тысячи, обосновывая цену тем, что рискует, продавая это мне. Я не колебался и выложил деньги.
Вернувшись в бар, я опять заказал выпивки и предложил выпить «койотке». Ее коктейль я обогатил целой дозой наркотиков. ЛСД, как нельзя кстати, был в виде сахара, а не марки. Она выпила, ничего не заподозрив. Через полчаса я заметил, что чудо-сахарок сделал свое дело: поведение девушки уже нельзя было назвать нормальным, она смотрела на все какими-то безучастными глазами, а когда к ней подошла администратор, то раскричалась и чуть не заплакала. Я никогда не принимал ЛСД, поэтому мне было не понятно, что конкретно человек чувствует в такие моменты. Администратор сказала ей, чтобы она ехала домой, не дожидаясь развозки. Она попыталась отказаться, но потом резко развернулась и ушла. Через пять минут она подошла к выходу, и я еще раз предложил ее подвезти. На этот раз она согласилась.
Сев в машину, она как-то странно на меня посмотрела: мне даже показалось, что она все поняла. Что с ней произошло, и кто в этом виноват. Я предложил ей поехать ко мне. Она ответила: «Какая яркая сегодня ночь! И так шумно!». Мне стало не по себе – она была совершенно неадекватна. Я готов был спросить ее, где она живет и отвезти ее домой спать, но… мы приехали ко мне. Она на пороге разделась, сказав: «Тебе ведь только это и надо. Так получи». Это был самый сложный момент – победа, которой лучше бы не было. Мы занялись сексом.
Наутро девушка разбудила меня, кажется, очень дивясь тому, где она оказалась. Я понял, что секс с первым встречным – не ее амплуа, и еще раз пожалел о содеянном. Мы почти не разговаривали. Я, как самый последний трус, боялся заговорить с ней о вчерашнем, боялся, что она восстановит всю цепочку событий и осознает, что я подсыпал ей наркотик. Но, к моему, счастью, она ограничилась фразой: «Что-то меня вчера унесло от коктейлей. Раньше такого никогда не было». Мы молча поели, и я проводил ее, узнав на выходе, что ее зовут Ксюша.
После ухода Ксюши я взял телефон и набрал номер Вероники, чтобы сказать, что я не приду сегодня, а поеду в СЭС, а потом на «Пенофорум», как вдруг у меня свело внутренности: у меня на работе больше нет друга, который мог бы передать мою просьбу Нине. Теперь я должен звонить начальнице сам. После получаса переживаний я набрал телефон Нины и сказал о своих планах на день. Она же меня обеспокоила еще больше: «А ты не знаешь, что с Вероникой? Она не пришла на работу и не отвечает на телефон. На нее это так не похоже».
Весь день Вероника не выходила у меня из головы. Я набирал ее номер раз двадцать, но гудков не дождался ни разу. Что я должен был ей сказать? Я жаждал личной встречи, мечтал броситься на колени и молить о пощаде. Но я ничего этого не сделал. Только вечером я позвонил Нине под предлогом того, что хотел рассказать о результатах встречи, и в конце спросил, дозвонилась ли она до Вероники. На что получил ответ: «Да. Но она говорит, что она очень плохо себя чувствует, и неделю, не меньше, будет болеть. Так ей сказал доктор». Вероника лишь не сказала, что ее болезнь – это я.
37
Воскресенье. Вечер. 20:44. Все выходные я провел в спортивном зале. Я бегал, пока меня не потемнело в глазах, а потом делал упражнения, пока мышцы не перестали воспринимать нагрузки. Я сделал в субботу пятнадцать супер-сетов на грудь – занимался до тех пор, пока грудные мышцы не отказались нормально функционировать. Затем еще два упражнения на грудь сидя, потом бицепс. В воскресение я задал себе еще больший темп и провел в качалке четыре часа. Я это делал не для того, чтобы мое тело стало красивее, а чтобы причинить себе боль. Я должен наказать себя за то, что сделал с этими двумя приличными девушками. Раньше я мог честно сказать, что никогда намеренно не причинял никому зло, но теперь я потерял на это право, я сильно пал. И вместо того, чтобы попытаться что-то исправить, я убежал в зал измываться над своим телом. Каждое новое упражнение причиняло мне все большую боль, и это мне нравилось – на долю секунды я забывал о том, какая я свинья.
Конец ознакомительного фрагмента.