Клятва на мече
Шрифт:
Но виду не подала. Помахивая сумочкой, она подошла к большому зеркалу и критически взглянула на свое лицо. Не красавица. Симпатичненькая – это да. Глаза папины. Нос и губы мамины. Вот если бы нос чуть потоньше, а губы – более пухлые… И лицо чтоб не такое круглое. Лицо-тарелка с глазами-сливами. Меньше жареной картошки надо кушать, подруга. Она поставила сумочку на стул, прижала ладонями щеки. Лицо стало овальным. Так гораздо лучше. И с прической надо что-то делать, а то торчат патлы в разные стороны (она с удивлением подумала: «А Валерка на такую каракатицу смотрит с немым обожанием…»). «Как-нибудь выкрашусь в блондинку, как мама».
На нее смотрели. Наблюдали с ленивым прищуром, оттягивая момент. Их было двое: тщедушный прыщавый мальчишка-портье и бритый наголо «качок» в фирменной кожаной куртке поверх ярко-зеленого спортивного костюма.
– Вон она, – сказал «качок». – Где?
– Да вон, в бело-синей олимпийке, у зеркала. Спортсменка-комсомолка, бля. Сейчас я ей устрою зеркало…
– Мишка. – Портье опасливо взглянул на приятеля.
– Ну?
– Если что, меня босс с потрохами сожрет. В прошлый раз, когда ты тут «гулял», он от ментов еле отмазался. И тебя отмазал, между прочим.
– Не ссы. За ней должок. Надо бы получить.
Мишка сплюнул сквозь золотые зубы.
– Мы ее культурно хотели покатать на машине, так она, в натуре, начала целку корчить. А потом дядя этот встрял, каратист долбаный. Ну, я тебе рассказывал.
– Это тот дядя, который тебе пластырь на лоб приклеил? – хмыкнул портье, но тут же отскочил на шаг, увидев выражение на лице приятеля. – Шутка. Может, вам номер на двоих организовать? Сделаем в лучшем виде.
– Не стоит. Мы уж так, по-рабоче-крестьянски.
– Слушай, – зашептал портье на ухо Мишке. – А вдруг она опять с тем типом? Еще как выскочит!
– Не, я проверил. В баре наверху сидит ее пацан. Не тот. Короче. Как мы с ней зайдем в сортир, повесь табличку, типа, там ремонт. Понял?
– Ох, Мишка, доиграешься…
– Да не ссы, я сказал. Она еще и довольна останется.
Аленка подняла глаза и увидела «качка» в зеркале позади себя. Тот возвышался над ней, как Эльбрус, и золотозубо улыбался.
– Ну, привет.
– Привет, – отозвалась она.
– Признала?
– А как же. Ты тот дебил из «мерседеса».
– Поговори еще. Должок отдавать собираешься?
– Разве я должна?
Он улыбнулся еще шире:
– Еще как. Ну что, сама пойдешь или на руках донести?
Она вздохнула:
– Куда идти-то?
Если Михаил и был слегка удивлен покладистостью девочки, то виду не подал, лишь мигнул портье: не забудь, мол, о своих обязанностях. («Боров драный, свернет малолетке шею, это уже серьезно, не отмажешься ни за какие бабки…»)
Будто старые знакомые, они, чуть ли не обнявшись, толкнули дверь с буквой "М" и скрылись за ней.
– Прямо тут? – спросила Аленка, брезгливо дотрагиваясь до стены.
– Прямо тут, – радостно подтвердил Ммшка. – Вообще-то нам предлагали отдельный нумер, но, знаешь ли…
– Знаю, знаю, ты извращенец.
– Поговори мне.
Его уже охватило возбуждение. Он припер ее к стене огромной ладонью, другой одновременно расстегивая ширинку на брюках, и прохрипел прямо в лицо:
– Давай, девочка, трудись. Защитничка твоего рядом нет, так что…
«Защитничек… – подумала она. – Сидит в баре, дует пиво и воображает себя ковбоем…»
– Нет, я одна сегодня. Не повезло тебе.
– Это чегой-то? – удивился «качок».
– Ну, он ведь тебя пожалел в прошлый раз. Приложил пару раз о капот и отпустил. Я этим вряд ли ограничусь.
Портье с истовым облегчением перекрестился, когда девочка, смущенно улыбаясь, выскользнула из-за двери. Без мокрухи обошлось, слава тебе, господи.
Она мельком взглянула в зеркало, поправила прическу и, покачивая бедрами, пошла наверх. Вскоре она почти бегом вернулась, таща за руку недоумевающего спутника, и они скрылись за входной дверью. Мишка появляться и не думал. Из туалета доносился невнятный шум воды («Подмывается, гад чистоплотный»). Пять минут портье терпел, потом, матерясь, вылез из-за конторки.
Мишкины брюки аккуратной горкой лежали в грязной раковине, и на них сверху из крана текла вода. Хозяин брюк сидел, провалившись голым задом в унитаз, так что голова торчала на уровне мясистых коленок. Руки за спиной были связаны брючным ремнем. Глаза горели бешеной злобой.
– Мишка, – в ужасе прошептал портье. – Сюда же никто не входил, только ты с девкой. Кто же это тебя так? Твой этот… дядя – он что, ниндзя какой-нибудь? Он сквозь стены может проходить?
– Козел, – прохрипел Мишка. – Что стоишь, руки развяжи! Ну, поймаю суку…
– Да как он сюда вошел?
– Кто? – заорал он. – Кто вошел? Не было никого! Это она, девка эта… Ее кто-то готовил специально. Она же убийца! Ну, поймаю…
– Нет. – Портье чувствовал, что его тело сотрясает крупная дрожь. – Нет, ты уж лучше ее не лови.
Валерка покорно добежал с Аленкой до остановки, прыгнул в подошедший автобус и только тогда возмутился:
– Муха, что за скачки? Я у бармена даже сдачу не забрал.
Автобус наконец тронулся. Аленка вдруг погрустнела и съежилась, будто ей стало холодно. Остро захотелось спрятаться куда-нибудь, стать маленькой, словно Дюймовочка из сказки.
Народу в салоне почти не было. Она забилась на заднее сиденье, к окошку, в узкое пространство, и пожалела, что сейчас не час пик. Она чувствовала бы себя защищеннее… Так, как она сейчас, наверно, наши далекие предки ощущали себя на открытом пространстве, среди бескрайней древней степи: возникни опасность – и не скроешься, не заберешься на дерево, и нет рядом товарища, способного прикрыть спину…