Клятва обмана
Шрифт:
— Ты поздно, — отметил Натенек, открывая глаза. Он склонился, и передние ножки стула опустились со стуком.
— У меня есть важная информация.
Натенек вскинул брови.
— Я не просил информацию. Я просил бумаги корабля. Они у тебя есть?
— Нет. Но нам они не нужны. На борту корабля двое из Рассека. Один мертв.
— Как ты узнал, что они из Рассека?
— Они выглядят как люди Рассека — крупные, бледная кожа, темные волосы. Но это не все. Один мужчина умер от воздействия яда.
— Яда?
— Да. Там
— Как ты понял, что это яд?
— Мертвый держал сосуд с порошком, и яд был на его коже, — Савенек не хотел приближаться к веществу. Его учили замечать яды. Но он еще не видел такой красный порошок.
— Иди домой. Я с этим разберусь.
— Что ты собираешься делать?
— Я посмотрю. И если все так, как ты сказал, я уничтожу это.
Это было опасно, и Савенек не хотел, чтобы его отец был рядом с тем порошком.
— Как ты это сделаешь?
— Потоплю корабль. Яд должен испортиться в воде.
— Позволь тебе помочь, — другие ученики академии путешествовали со своими кураторами в другие королевства и возвращались с потрясающими историями о шпионаже, внедрении в армии, краже документов. Савенек ни разу не был на миссии с кем-то, кроме отца, и он еще не побывал в других королевствах или на опасном задании.
— Нет. Иди домой. Это приказ.
Савенек вздохнул.
— Что-то не так?
— Нет, — он упер локти в стол и запустил пальцы в волосы. Он хотел пойти топить корабль с отцом.
Натенек отклонился на стуле.
— Тебе слишком опасно там находиться. Что-то может пойти не так.
Савенек кивнул. Он понимал это, но не был щенком, который не знал, что делает. Он девять лет исправно учился, он заслужил настоящее задание, а не сидеть в укрытии, пока не пригодится.
Натенек вдруг склонился, прижал ладонь к предплечью Савенека.
— Если на корабле все, как ты говоришь, мне нужно туда как можно скорее.
Савенек кивнул и встал.
— Мы поговорим о твоем наказании, когда я вернусь домой.
— Что, прости? — наказание? За что?
— Ты не слушался приказов. Ты не должен был подниматься на тот корабль.
— Хорошо, что я это сделал, — иначе они не знали бы о яде или людях из Рассека.
— Тебе повезло, что ты не попал в засаду. Ты не послушался приказов. Точка. За это ты будешь наказан.
Савенек недовольно скрипнул зубами. Он понимал отца, но ему это не нравилось. Он повернулся и вышел из таверны. Он побежал на запад — прочь от дома. Он не хотел идти этой ночью домой. Иначе ему придется думать о том, что отец не взял его с собой топить корабль.
Он не мог и идти в дом Ханы. Если он покажется, и ее отец поймает его, больше его и на милю к ней не подпустят. Хотя он мог легко проникнуть к ней, но она делила спальню с четырьмя сестрами. Хана могла споткнуться обо что-то и разбудить сестер, риск был слишком велик. И он мог пойти лишь в одно другое место.
Он отправился к дому тети. Тетя Тайек жила с мужем, неплохим пекарем. Их дети уже завели свои семьи и разъехались, и она звала Савенека приходить, когда он хотел. Ему нравилось навещать ее, потому что только она говорила о его матери. Натенек отказывался говорить о ней. Его отец сообщил только, что она умерла при родах. Но его тетя не боялась называть ее имя. Тайек была ему почти как мать.
Квартира была прямо над пекарней семьи. Солнце не встанет еще три часа. Савенек не хотел никого будить, поднялся к двери и вскрыл ее — он делал так сотни раз в детстве. Он открыл дверь и прошел внутрь, добрался до дивана на ощупь. Он лег, пытаясь расслабиться, чтобы поспать хоть пару часов.
Успокаивающий запах хлеба заполнил тихую комнату. Его дядя уже работал внизу в пекарне. Он не слышал и тихое дыхание тети из смежной спальни. Значит, и она уже не спала.
— Это просто я, — пробормотал он, не желая пугать ее.
— Ясное дело, — ответила тетя Тайек. Она вышла из спальни и подошла к дивану, села у ног Савенека.
— Ты мне не удивлена, — отметил он, взбивая подушку под головой.
— Натенек уже заходил сюда раньше ночью.
— Сиськи коровы, — выругался он.
Тетя стукнула его по голове.
— Не используй это слово.
— Почему? — спросил он, потирая голову. Тетя обычно не ругала его за неприличные слова.
— Можно говорить грудь, или хотя бы вымя, раз у коровы, но не это вульгарное слово, которое ты произнес. Этого в моем доме не будет.
Савенек рассмеялся. Он любил тетю. Она была самой доброй из всех, кого он знал, а еще была забавной, всегда помогала и видела в людях только хорошее. Поэтому ее недовольство конкретным словом позабавило его.
— Только ради тебя, тетя Тайек, — он заерзал на диване, пытаясь устроиться удобнее.
Почему она не спала? Что ей сказал отец?
— Все в порядке? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Поспи. Мы сможем поговорить завтра.
— Утром мне в академию.
— Я прослежу, чтобы ты не проспал, — она встала.
— Отец упоминал что-то о моем задании?
Тайек замерла на пороге.
— Нет, — ее голос был отчасти удивленным, значит, она говорила правду. Мы говорили о тебе. Я слышала, ты нашел девушку, — ее голос стал осторожным.
— Это расстраивает папу? — Натенек говорил, что не хотел, чтобы Савенек отвлекался на девушку, когда его учеба походила к концу, и его ждали клятвы вступления в Братство.
— Не расстраивает. Он спрашивал совета, ведь я проходила такое со своими детьми.
Когда Савенек заводил близкого друга или интересовался женщиной, Натенек всегда начинал настаивать, чтобы Савенек сосредоточился на учебе. То, что Натенек не нашел новую жену и был без друзей, не означало, что такой должна быть жизнь Савенека. Приняв клятвы, он собирался жениться на Хане, что бы ни говорили остальные.