Клятва рыцаря

Хауэлл Ханна

– Я убедился, что не являюсь тем порядочным мужчиной, каким считал себя, – сказал Кормак, взглянув наконец в глаза Элспет.

– Почему? Потому что не верен своей клятве? – спросила она.

Это было так, но Кормак не хотел признаться в этом и потому оставил ее вопрос без ответа.

– Позволив своей страсти руководить моими поступками, я лишил девушку невинности и, видит Бог, снова хочу ее, хотя не свободен. Я направляюсь к женщине, с которой связан вот уже десять лет, и на этот раз, вероятно, мог бы спасти ее от семьи, использующей несчастную в своих корыстных целях. После стольких лет я наконец мог бы сдержать свое слово, данное когда-то, и жениться на ней. – Он замолчал и обхватил голову руками.

Элспет молила Бога, чтобы Кормак

перестал говорить об Изабель. Ей хотелось накричать на него, заставив в конце концов понять, что собой представляет женщина, на которую он тратит свою жизнь.

– Повторяю, ты напрасно терзаешь себя.

– Ангел мой, я ужасно хочу тебя. Все мое тело изнывает по тебе, а теперь, когда мы уже познали друг друга, это желание стало еще сильнее. Я чувствую себя негодяем, оттого что не могу предложить тебе ничего, кроме своей страсти. Ты же заслуживаешь большего. Если я дам волю своему желанию, это будет несправедливо по отношению к тебе, Элспет, хотя должен, к своему стыду, признаться, что мне ужасно хочется сотворить такую несправедливость.

– О, бедный Кормак, как ты любишь мучить себя! Я же говорила, что тоже хочу тебя, и уверена – мы созданы друг для друга. Ты честно заявил, что не можешь дать мне ничего, кроме страсти, но я предпочитаю думать только о приятных вещах и о радости, которую дает нам наше общение. Если ты считаешь, что при этом просто используешь меня, так используй. – И Элспет медленно откинула одеяло.

Кормак наблюдал, как оно скользит по ее телу, спадая. Затем он поднял глаза, и у него перехватило дыхание так, что он едва не задохнулся. Ее ночная сорочка одновременно скрывала и обнажала. Она была такой тонкой, что он мог видеть контуры стройного тела, хотя искусно расположенные кружева благопристойно прикрывали самые интимные места. Кормак оторвал взгляд от тела Элспет и посмотрел на ее улыбающееся лицо. Это была чувственная улыбка с оттенком озорства, от которой у него взыграла кровь. Элспет прекрасно видела, какое действие оказывает на него.

– Где ты это достала? – спросил Кормак, быстро снимая камзол и рубашку.

– В небольшой лавчонке в деревне. Тебе нравится?

– Это дьявольская вещь, способная ввести в грех любого мужчину.

– Я очень надеялась на это, так как заплатила немалую цену.

– Несносная девчонка, – заканчивая раздеваться, тихо произнес он дрожащим от сдерживаемого смеха голосом.

То, как смотрела на него Элспет, вызвало у Кормака ощущение слабости от непреодолимого желания и некоторое удовлетворение. Она не пыталась скрыть восторга при виде его. Он вспомнил, как на него смотрела Изабель, и нахмурился. В ее взгляде всегда чувствовалась некая оценка, как будто она сравнивала его с кем-то другим. Эта мысль была крайне неприятной, и он постарался поскорее избавиться от нее, сосредоточив все свое внимание на Элспет. Хотя их отношения не имели будущего, Кормак тем не менее решил, что, пока они вместе, он будет принадлежать только ей и телом, и душой.

– Даже в моих девичьих мечтаниях я не могла представить, что ты так красив, – сказала она, протягивая руку и Оси стеснения поглаживая его восставшую плоть.

– Ты мечтала обо мне? – Кормак откровенно наслаждался ее лаской.

– О да. Ты с детства был моим рыцарем. Я нашла тебя и пенным, когда за тобой охотились люди, желавшие убить тебя, и уже тогда ты был очень красивым юношей. Помню, и поцеловал мне руку при расставании. – Элспет сделала шаг к нему, чтобы было удобнее ласкать его, и ей было приятно от того, что он испытывал явное наслаждение. – Сначала это были просто сладостные детские мечтания о герое, но потом, когда я подросла и стала понимать кое-что в отношениях мужчины и женщины, в этих мечтах появилась страсть.

Ее мягкий низкий голос ласкал его почти так же, как и длинные тонкие пальцы. Мысль о том, что кто-то мечтал о нем много лет, пьянила его. Выходит, не только страстное желание толкнуло Элспет в его объятия. Ее чувства были гораздо глубже, чем она признавалась в этом. Это

многое объясняет, и, стало быть, с его стороны будет крайне непорядочно поддерживать эту короткую любовную связь, а потом, когда он воссоединится с Изабель, бросить девушку.

Кормак уже готов был спросить Элспет о ее чувствах к нему, когда она вдруг опустилась на колени и коснулась языком его напряженной плоти. Все его тело содрогнулось от этой ласки, и он потянул за ленты на ее ночной рубашке. Та соскользнула вниз, и Кормак положил руки на плечи Элспет, стараясь сдерживаться как можно дольше, пока она доставляла ему наслаждение своим ртом, выполняя все его просьбы.

Наконец, чувствуя, что больше не в силах терпеть, он поднял ее и почти бросил на кровать. Несмотря на острую необходимость как можно скорее овладеть ею, он не торопился, желая убедиться, что она тоже готова. Проведя пальцами по густым волосикам между ее ног и обнаружив, что там уже влажно, он перестал сдерживаться и с тихим стоном вошел в нее.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кормак пришел в себя и осторожно приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в лицо Элспет. Легкая улыбка на ее раскрасневшемся лице говорила о полной женской удовлетворенности. Кормак не думал, что она догадывается, насколько хороша сейчас.

– Я причинил тебе боль, милая? – спросил он, чувствуя, что должен спросить об этом.

– Нет, – ответила она и улыбнулась. – Правда, спинка кровати довольно сильно колотила меня по голове.

Кормак рассмеялся, ослабив их объятия. После того как он обтер влажной тканью и себя, и Элспет, он снова быстро присоединился к ней и лег на спину, а она распласталась поверх него. Вскоре Элспет почувствовала, как набухает его плоть, прижимаясь к ней, и глаза ее расширились.

– Опять? – удивилась она.

– О, мой ангел, теперь, я думаю, мы будем заниматься любовью до полного изнеможения.

Это вполне устраивало Элспет, так как она надеялась, что, возможно, вместе с неистовой страстью в конце концов возникнет любовь.

Если же нет, если она не сможет достучаться до его сердца, то по крайней мере с ней навсегда останутся эти минуты наслаждения.

Глава 6

Дожидаясь, когда Кормак поставит лошадей в стойло, Элспет подошла к выходу из душной конюшни, чтобы глотнуть свежего воздуха. Ее немного озадачило то, что он приобрел для нее лошадь, однако она понимала, что глупо беспокоиться по этому поводу. Ясно, что надо двигаться быстрее, так как, возможно, сэр Колин преследует их. Нельзя подвергать опасности свои жизни только потому, что ей хочется быть ближе к Кормаку. Тем более что он уже не марается оттолкнуть ее и у нее теперь нет необходимости использовать любую возможность, чтобы искушать его.

Хотя их любовная близость длилась всего два дня, за это время они познали страсть в избытке, доходя до полного изнеможения. Если они и дальше будут столько времени проводить в постели и так медленно продвигаться к цели своего путешествия, то, пожалуй, доберутся до королевского двора только к концу сентября. Это вполне устраивало Элспет, тем более что она догадывалась – Кормак намеренно не торопится к даме своего сердца.

Внезапно Элспет услышала жуткий вопль, в котором звучали боль и страх. Она вышла из конюшни и огляделась. Когда вопль повторился, она поняла, что его издает кот. Затем послышался смех мальчишек. Элспет не раздумывая пошла на эти звуки, доносившиеся из переулка, в стороне от грязной, изрытой колеями дороги. Она предполагала, что мальчишки мучают несчастное животное, но тем не менее была потрясена, увидев, с какой жестокостью они делали это. Четверо юнцов, загнав кота в угол между лавкой мясника и небольшой свечной лавочкой, тыкали в него заостренными палками и громко смеялись, когда тот завывал и старался защититься. Вся его шерсть уже была в крови, которую не могла скрыть налипшая грязь. Мальчишки явно намеревались замучить животное до смерти и находили смешными его попытки бороться за свою жизнь.