Клятва вечности
Шрифт:
Он стучал в дверь в течение первого часа. Он выругался несколько раз. Затем попытался уговорить меня открыть ему дверь… когда это не сработало, он снова начал ругаться.
Через некоторое время Киллиан окончательно сдался.
Или я так думала.
Мой телефон запищал сообщением, и я закатила глаза.
— Он когда-нибудь сдается? — пробормотала Мирай.
Я схватила свой телефон с туалетного столика и увидела, что это на самом деле Киллиан пишет мне. Головокружительная улыбка расползлась по моим губам.
— Наверное, нет.
Киллиан:
Я: Зачем?
Киллиан: Я хочу поцеловаться.
Это был не первый раз, когда Киллиан пытался убедить меня открыть дверь с помощью текстовых сообщений. Ему это почти удалось несколько часов назад, когда он решил не играть честно, посылая мне грязные сообщения и возбуждая меня.
С тех пор, как я была беременна, мое либидо всегда было высоким. Поэтому я быстро поняла, что его цель состояла в том, чтобы заставить меня подойти к нему, возбудив меня его прикосновениями.
Он почти выиграл, если бы Мирай не поймала меня, когда я пыталась улизнуть из комнаты.
Ни Киллиан, ни я не верили в суеверия. Но если бы мы могли избежать каких-либо неудач в будущем, я бы не рисковала.
Я: Ты можешь поцеловать меня у алтаря.
Киллиан: Я хочу больше, чем просто поцелуй. У алтаря нельзя такое делать.
К этому времени я так улыбалась, что у меня начали болеть щеки. Я была так лишена прикосновений, так лишена любви в течение последних четырех лет, что теперь практически падала в обморок от каждого незначительного внимания. Романтичный Киллиан был моим любимым Киллианом.
Я: Ты можешь сделать это после свадьбы.
Киллиан: Я облажался.
Я: Что ты имеешь в виду?
Киллиан: Я представил тебя в свадебном платье, идущую ко мне по проходу… а потом я представил, как чертовски приятно было бы сорвать с тебя это платье и съесть тебя, как мой любимый десерт. Так что теперь мой член болит. Ты убиваешь меня, принцесса.
Я: Во-первых, это не моя вина, что твое воображение так разыгралось. Во-вторых, ты НЕ сорвешь с меня платье. Я сойду с ума, и вместо того, чтобы «завершить» наш брак, как ты отчаянно хочешь, ты будешь спать на полу.
Киллиан: Впусти меня. Пожалуйста.
Я: Ты действительно думал, что слова «пожалуйста» поможет твоему делу?
Киллиан: Да?
В этом сообщении из одного слова он звучал так обнадеживающе, что я представила, как он дуется, ожидая, пока я открою дверь. С моих губ сорвался смешок, пока я быстро печатала сообщение.
Я: Терпение — это добродетель.
Киллиан: Я чертовски не добродетелен.
Я: Я люблю тебя.
Киллиан: Я тоже тебя люблю. Теперь, можно мне киску на поздний обед?
Я: Ужин.
Киллиан: Полдник?
Я: Ужин.
Киллиан:
Мирай сдавленно кашлянула, и я уронила телефон на туалетный столик, прежде чем встретиться с ней взглядом через зеркало. Ее щеки порозовели, и она сдерживала улыбку.
Румянец подкрался к моей шее и щекам от понимающего взгляда, который она бросала на меня.
— Ты читала мои сообщения?
— Неа.
Я подозрительно покосилась на нее.
— Лгунья.
— Тебе следовало согласиться на полдник.
— Полдник? — Эмили ворвалась в комнату, держа в руках мою белую вуаль. — Ты голодна? Я могу приготовить тебе перекус.
— Не знаю, как Джулианна, но я определенно думаю, что Киллиан голоден, — пробормотала Мирай.
Боже мой.
Я беззвучно вздохнулка, но Эмили, слава богу, ничего не заметила.
Мирай взяла у бабушки мою белую кружевную фату и вернулась ко мне.
— Вот.
— Спасибо. — Моя улыбка стала шире. — Ты можешь помочь мне?
Я повернулась к зеркалу, и Мирай закрепила на моей голове фату великолепной тиарой из листьев ручной работы, украшенной крошечными кристаллами, которую Эмили сделала мне в качестве свадебного подарка. Это была единственная блестящая вещь в моем свадебном наряде.
Я отказалась от дорогих украшений, кроме простых жемчужных сережек, которые я позаимствовала у Селены. После смерти моей матери она была единственной фигурой матери, которая у меня была. А когда Грейслин ушла, Селена была моим единственным другом, пока я не приехала на остров.
В прошлом году Селены было немного в моей жизни, и я скучала по ней. Один телефонный звонок спустя, и после нескольких договоренностей, она смогла попасть на мою вторую свадьбу.
— Где Селена? — спросила я Эмили, пока она помогала Мирай поправить мою фату.
— Она проводит последнюю проверку перед свадьбой. — Она встретила мой взгляд через наше отражение и ободряюще улыбнулась. — Чтобы убедиться, что все приготовления сделаны правильно, а затем она начнет готовиться.
Теперь у меня было все. Все, что я хотела; все, о чем я мечтала. Настоящий отец – Гидеон. Эмили и Мирай были моими друзьями. Здесь была Селена с материнской улыбкой. Мой муж любил меня. Только мне не хватало…
Грейслин.
Моя грудь сжалась, и я покачала головой, отказываясь думать о том, как это больно.
С трудом вздохнув, я улыбнулась своему отражению. Наконец-то у меня была настоящая свадьба, и сегодня был счастливый день. Киллиан убедился в этом. Я не собиралась испортить его своим мрачным настроением по такому радостному поводу.
***
Через час я оказалась перед дверью, ведущей в заднюю часть замка. Взгляд моего отца метнулся к моему, он склонил голову набок и внимательно меня изучил.