Клык леопарда
Шрифт:
Он кивнул в знак согласия.
– Прости. Твои люди поспешили с оскорблениями.
– А ты был рад принять их на свой счет. Как и пятнадцать лет назад, насколько мне помнится. Значит, после стольких лет ты вернулся в Тунгрорум. Полагаю, не для того, чтобы найти меня. Это просто случайная встреча, верно?
Когда Юлий ответил ей, в его голосе прозвучали нотки, каких Марк ни разу не слышал за все годы их совместной службы.
– Я хотел вернуться к тебе, Анния, но ты ни разу не ответила на мои письма. Я отправлял их с человеком, который поселился здесь, выйдя в отставку. Я предположил, что ты встретила кого-то другого.
Один из телохранителей усмехнулся. Марк прищурился, глядя на женщину, и ему тотчас же все стало ясно. А неискренний смех Аннии лишь подтвердил его догадку.
– Вообще-то я встретила много других мужчин. Посмотри на меня, Юлий, хорошенько посмотри. – Она подняла руки и покрутилась на месте. – Тебя ничто не беспокоит в том, что ты видишь? Например, тога, которая сейчас на мне? Нет, конечно, на ней нет предписанного обычаем цветочного орнамента, но она все равно говорит о многом. Может, ты заметил отсутствие обуви у меня на ногах? Городские власти очень строги в своем требовании неукоснительно соблюдать это милое правило.
Юлий какое-то время не сводил с нее глаз. Наконец до него дошел смысл ее слов.
– Так значит, ты… – Он покачал головой и продолжил: – Я хотел сказать, значит, ты стала…
– Да, я стала шлюхой. И – тебе это наверняка стало понятно по стоимости моей одежды, не говоря уже о том, что приходится нанимать людей, чтобы ко мне не приставали, – отличной шлюхой. Твоя бесценная многолетняя любовь стала обслуживать мужчин за деньги, чтобы не умереть с голоду. Где еще мне было взять средства к существованию? Выбор был невелик. Когда умер отец, наша с матерью жизнь зависела от тех денег, которые мне удавалось принести в дом. – Анния покачала головой, как будто отгоняя печальные воспоминания, а затем ее голос сделался тверже. – И вот мы снова встретились после стольких лет разлуки, солдат и блудница. Какие истории мы могли бы рассказать друг другу? Не лучше ли оставить все как есть и попытаться забыть то, что могло быть, не пойди ты тогда служить в армию, бросив меня здесь гнить заживо?
Услышанное потрясло Юлия: он стоял молча, не зная, что на это сказать. Телохранитель, которого он разоружил, открыл было рот, чтобы съязвить в его адрес, но, поймав на себе выразительный взгляд Дубна, тут же закрыл его.
– Почему ты не написала мне, почему ничего не сообщила? Я бы прислал тебе деньги, все мои деньги… – пробормотал Юлий.
– Как бы я это сделала? – отозвалась Анния. – Нам не хватало денег на еду, не говоря уже об отправке весточек в Британию. Впрочем, все сложилось не так уж и плохо. Обо мне заботятся, у меня деловые отношения с местным торговцем, который снабжает город зерном и свежей провизией. У нас с ним договоренность, и я могу управлять моим заведением, ничего не боясь. Дюжина трудолюбивых девушек благодаря мне имеет возможность заработать хорошие деньги – ты даже не представляешь, какие, – пусть даже за вычетом разумной платы за покровительство. По сравнению со многими жителями Тунгрорума я женщина преуспевающая.
– Думаю, этого достаточно. – Усатый телохранитель шагнул вперед. Прежняя самоуверенность вернулась к нему, и на лице его возникло насмешливое выражение. Он кивком указал на нескольких человек, быстро направлявшихся к ним через весь форум. – Госпожа торопится по делам, и ваша встреча, какой бы трогательной она ни была, закончена.
Юлий рассеянно кивнул. Марк же напрягся, готовый нанести удар, если телохранитель попытается воспользоваться невнимательностью его товарища. Но охранник Аннии лишь презрительно качнул головой и пробормотал себе под нос:
– Кобелина.
Дубн моментально ощетинился от ярости и собрался было затеять драку, но Марк остановил его, положив руку ему на плечо, после чего, вернув меч в ножны, шагнул вперед. В эти мгновения его лицо было всего в нескольких дюймах от физиономии телохранителя.
– На твоем месте я бы сначала подумал, кого ты оскорбляешь, – процедил Марк сквозь зубы. – Когда перестанешь нарываться на неприятности и останешься жив, передай своему хозяину, что один человек хочет получить вина в таком количестве, чтобы тридцать центурионов в течение месяца не знали, что такое жажда. И поживей! Мы разместились на пустыре возле западных ворот. Если что, пусть спросит примипила Фронтиния. Нам нужно хорошее вино, запомни это, заплатим золотом.
Телохранитель как ни в чем не бывало посмотрел на своего напарника и с ухмылкой сказал:
– Золотом, говоришь? Мы передадим ему твои слова, солдат. Свежему золотишку тут всегда рады.
С этими словами он повернулся, хозяйским жестом взял женщину за руку и повел ее к выходу с рынка. Следом за ними увязался десяток громил.
Не обращая на них внимания, Юлий проводил Аннию взглядом. Когда он повернулся к своим товарищам, лицо его было задумчивым.
– Это, братья, моя первая любовь. Судьба имеет привычку отвешивать тумаки, когда ты их не ожидаешь, так ведь? – Он вздохнул, а когда заговорил снова, голос его зазвучал гораздо резче: – Можете рассказать кому угодно об этой встрече, но тогда начинайте спать почутче.
К его удивлению, Дубн, который в подобных случаях обычно первым отпускал шуточки, хмуро покачал головой:
– Какое уж тут зубоскальство, брат. Забудь, что когда-то положил глаз на нее, и мы сделаем то же самое. – Он подмигнул Марку, похлопал себя по кошельку и многозначительно посмотрел в затылок Юлию. – Если когда-нибудь захочешь, чтобы кто-то поднял тебе настроение, я к твоим услугам, брат. Только свистни, и я тут как тут.
По мнению Кадира, вид окружающей местности к западу от Тунгрорума, что открывался с крепостных стен, был до боли унылым. Серая монотонность пейзажа усугублялась той частотой, с которой девятую хамийскую центурию отправляли в караул, надзирать за открытыми полями, в то время как две тунгрийские когорты занимались строительством казарм. Половина центурии, в том числе два десятка хамийцев, которые предпочли остаться вместе с когортой, заняли позиции на восточном участке стены длиной около трехсот шагов, а остальные трудились внизу вместе с остальными центуриями.
Бдения часовых сопровождал нескончаемый стук топоров и визг пил. Обливаясь потом и стирая до кровавых мозолей руки, их товарищи занимались возведением деревянных казарм, необходимых для размещения двух когорт. Сначала хамийцы с любопытством разглядывали раскинувшиеся вокруг пустынные поля. Увы, их интерес к открытым пространствам, подходящим для стрельбы из луков, быстро пошел на убыль, чему в немалой степени способствовал холодный туман, окутывавший местность по ту сторону городских стен.
– Смотри! – понизив голос, чтобы не вспугнуть осторожное животное, стоявший рядом с ним воин указал куда-то в туман.
Посмотрев в указанном направлении, Кадир увидел, как из-за серой завесы показался силуэт красавца оленя. Опустив голову с тяжелыми рогами, благородное животное щипало редкую траву. Стряхнув с плеча колчан со стрелами, воин вопросительно поднял на Кадира глаза. Тот пристально посмотрел на оленя, прикидывая, какое количество мяса умелые руки его солдат сумеют отрезать от туши животного, но затем с сожалением покачал головой и положил руку на плечо лучника.