Шрифт:
От автора.
Признаться, я долго не решался браться за эту книжку. Причин, чтобы ее написать было много – у меня есть некоторый опыт борьбы с очень сложными расстройствами желудочно-кишечного тракта, причем успешный, позволивший вернуться к здоровой жизни, я прочитал массу книг о питании и, как мне кажется, разгадал ряд непростых ребусов, которые загадывает каждому желающему эта тема, наконец, у меня есть свой взгляд на проблему.
Причин, чтобы не писать эту книгу, тоже немало. Я не врач, не диетолог, почти все, что я могу предложить вниманию публики, открыто не мной, вычитано и выучено из опыта других людей, больных и здоровых, заимствовано у врачей. И лишь проверка
И все-таки, я решил, что написать эту книгу придется, потому что если хотя бы один из десятка людей, которые ее прочтут, обнаружат в ней разумные идеи, и сможет улучшить свое самочувствие, прибегая к моим советам, значит, все в порядке, цель достигнута, книжка себя оправдает.
О себе.
Примерно пятнадцать лет назад, будучи обычным инженером в обычном «ящике» застойного социализма, вернувшись из Байконура после того, как там «запустили» француза, я слег с тяжелейшим расстройством, которое сначала приписали запущенной дизентерии. В то время в тех краях отношение к людям было жутким, если ты не являлся начальником или космонавтом. Воду вся обслуга вынуждена были потреблять такую, что, дав ей отстояться, чуть не десятую часть стакана составляла какая-то белесая взвесь. Дизентерия разной степени тяжести была так же распространены, как ОРЗ в московской поликлинике по осени.
Поэтому диагноз меня не удивил, я тихо порадовался, что меня миновала желтуха, и пошел на обследование. Радость была недолгой, уже осенью того же года мне «поставили» неспецифический язвенный колит, который в те времена считался болезнью новой и, разумеется, неизлечимой. На нем только начинали защищаться, лекарств практически не было, и вполне нормальным считалось хирургическое решения, то есть «отвод», минуя толстый кишечник.
Провалявшись почти два года в разных больницах, я, тридцатилетний, довольно спортивный паренек, ударом кулака ломающий два белых кирпича, при этом чуть не получивший инвалидность, понял, что лечение закончено. И если я собираюсь вести нормальную жизнь, придется самому заняться желудочно-кишечным трактом и всем, что с ним связано. Придется бороться, причем так, как умеют бороться только больные, желающие жить дальше, а не превращаться в калек.
В общем, я обошелся без инвалидностей. И хотя не все шло гладко, кажется, я узнал, как и что нужно есть, пить, как следует думать о питании, что стоит за всем, что мы привыкли считать пищей, а что стоит за кормежкой. Поверьте, это разные вещи, об этом, собственно, и написана книжка.
Отказ от бесконечных рецептов, путаницы, перекосов.
Нужно сказать, трудностей в усвоении теория раздельного питания не представляет, при том, что помочь она может очень многим. Я полагаю ее настолько значимой, что даже в наше небогатое время – а может быть, именно в такое время – с ней следует быть знакомым каждому. Вероятно, так получилось бы уже давно, и многие люди о ней хотя бы время от времени вспоминали, если бы не искусственные сложности, которыми эта довольно простая идея обросла практически до неузнавания.
А ведь она не нова, я впервые услышал о ней лет пятнадцать назад, и уже тогда она выглядело достаточно надежной, в любом случае – апробированной. То есть, я всерьез убежден, что она получила бы самое широкое распространение, если бы не два «но». А именно, – как-то так получилось, что раздельное питание с самого начала стали представлять немыслимым обилием рецептов, которые, кстати сказать, не имеют к самой теории правильного питания никакого отношения. Просто диетологи пошли по пути откровенной детализации
А второе «но» относится к специалистам по питанию, которые уже начали специализироваться в других, альтернативных формах питания – вегетарианстве, лечебном голодании, специфических диетах – и не захотели сколько-нибудь серьезно отнестить к методу, в котором все эти системы тонут, поскольку чуть не все они являются частными случаями этого самого раздельного питания.
Я воспитывался во врачебной семье, и как мне кажется, понимаю, каково это – опробывать то, что еще не набрало обороты. И не нужно ругать врачей, тем более обвинять их в заговоре. Попробуйте лучше понять, каково это – быть врачом. Им нужно лечить людей, они знают, или им кажется, что они знаю, как это сделать, в итоге – они это делают. И каждый из них успокаивает себя – мол, когда новый, более правильный метод докажет свое, вот тогда… В этой традиционности медицинской практики, есть свои достоинства – по крайней мере, считается, она спасает жизни.
К сожалению, с раздельным питанием этот подход сыграл дурную шутку. То есть, он помешал новой идее. Именно потому, что было слишком много подобных трюков, и слишком часто новоявленные адепты новой панацеи кричали о своем отрытии там, где ее просто не могло быть. Это привело уже не просто к путанице, а к перекосам, к смещению правильного взгляда на проблему. Увы, раздельное питание – не первый «ребенок», которого выплеснули с водой.
Итак, я принципиально отказываюсь от рецептов, от, якобы, «волшебного» элексира, единственной правильной десять тысячь первой лечебнной деты, от казывают сообще от чего-то конкретного. Вместо этого я попробую объяснить, что происходит в вашем желудке, когда он «работает» с пищей, и как вы себя после этого чувствуете. А как надо чувствовать…
Еще раз повторюсь – принцип прост, разок прочитав главу о теории раздельного питания, вы ее не забудете. Именно поэтому книга и называется так, как называется, потому что я хочу дать ключ к пониманию принципа. А все остальное будет зависеть от вас.
Гибкая система, которую каждый подберет для себя.
Итак, я не заставляю никого делать что-то очень конкретное. Я не предлагаю смеси, отвары, рецептуры, метода обработки пищи… Я не пишу кулинарный справочник.
Я предлагаю взглянуть на свое тело, на свой организм, который заслуживает самого серьеного внимания и самого искреннего уважения, и начать с ним считаться. Так, как это вынуждены делать больные, если они хотя жить дальше, а не быть отброшенными к обочине жизни и надежд, как скомканная бумажка.
Разумеется, я понимаю, что гибкость, когда мы говорим о людях, особенно о моих соотечественниках – это не попытка кого-либо обидить, увы, это объективный факт – должна быть четко ограниченной. Чтобы любой человек понимал, что он может сделать в соответствии со своими желаниями и ощущениями, а чего делать не следует. Поэтому я вынужден прояснить проблемы пищевых микроотравлений, проблему ядов, проблему неправильного понимания того, что может и чего не может с нами всеми сотворить питание.
В этом я, к сожалению, не оригинален. Я буду говорить об отравлениях, которые вполне можно подчерпнуть из книг теоретиков и практиков долгожительства, какими бы скромными успехами они на самом деле до сих пор не располагали. Но другого пути просто нет – хочешь, чтобы тебя поняли, следует писать так, словно ты только что это открыл.
Чтобы читатель, отрыл это тоже, и понял, и использовал для себя, такого, каков он есть.
Слишком важное дело, чтобы поручить профессионалам.