Ключ к счастью

Фэйзер Джейн

Она благодарно улыбнулась и сделала очередное грациозное па величавого танца.

— Чем ты так расстроен, Робин? — щебетала Пиппа, стоя рядом с ним в глубоком проеме окна. — И не качай головой, я вижу это даже под твоей маской.

— Ошибаешься, дорогая, — солгал ей тот. — Хотя, должен честно признаться, я предпочитаю, чтобы Пен избрала себе другого кавалера.

— Но почему? Он такой… такой необычный… смуглый и какой-то… загадочный. Может внести некоторое волнение… разнообразие в ее тоскливую жизнь. Разве

нет?.. После смерти Филиппа… и ребенка.

Она замолчала и прикусила губу, словно поняла, что сказала лишнее.

Робин смотрел на нее в прорези маски, изображающей львиную голову, которая не слишком сочеталась с его фигурой.

— Волнение! Разнообразие! — воскликнул он. — Что ты мелешь, Пиппа? Твоя сестра не такой поверхностный, ограниченный человек.

— Да, я знаю, ты прав, — с готовностью согласилась та, наблюдая за танцующими и выделяя среди них пару, в которой бледно-розовое платье дамы так красиво сочеталось с костюмом кавалера — из черного бархата, отороченного серебряной тесьмой. — Посмотри, посмотри, Робин, — вдруг добавила она. — Как они держатся за руки, как Пен смеется… Видишь? А лицо у нее все равно печальное. Ты согласен?

Робин недоверчиво покачал головой.

— Все ты выдумываешь. Выходит, ей неприятно? Тогда зачем?..

— Не знаю, — задумчиво проговорила Пиппа. — Может, мне показалось… А возможно, ее охватило что-то… какое-то чувство, которого она сама боится?.. Это ведь у нее впервые после… И она сама не знает, где она… на каком небе, или на земле…

— Излагаешь очень смутно, — с добродушной иронией сказал Робин. — Но что-то похожее на правду в твоих словах есть.

— Конечно! — Пиппа решила продолжить разбор состояния сестры. — Похоже, она и злится немножко, и влюблена чуть-чуть, и смущена. Так бывает… У меня у самой сто раз было.

Робин не выдержал и рассмеялся.

— Ты про это читала в каких-нибудь книжках, которые вообще-то читать не привыкла.

— Ничего подобного! Лучше скажи: за что ты его не любишь?

— Кого?

— Не притворяйся. Я говорю о шевалье д'Арси. Он тебе не нравится?

— Нет.

— Что-нибудь знаешь о нем? Очень плохое?

Робин не стал прямо отвечать на вопрос.

— Мне не нравится, как он действует на Пен. Она стала несносно раздражительной, спорит по каждому поводу, в каждом слове находит повод для обвинения.

Ему самому не понравились его слова: прозвучали как жалоба, а он вовсе не хотел жаловаться.

— Оба вы стоите друг друга, — сказала Пиппа. — Только и делаете, что ищете повода для препирательств.

Робину хотелось дать ей суровую отповедь, но он не мог не признать, что девчонка права, поэтому, чтобы отвлечься, начал смотреть по сторонам: увидел Нортумберленда, стоявшего в конце зала рядом с Суффолком, увидел серую мышку Джейн Грей, танцующую с сыном Нортумберленда, Гилфордом Дадли, под пристальными взглядами обоих отцов.

Что ж, эта молодая пара может содействовать еще большему сближению двух могущественных семей — все правильно… Все так, если бы

Робин не знал, что рука Джейн была обещана юному лорду Хартфорду… Интересно, что еще задумал хитрый лис Нортумберленд?

С некоторых пор Робин, по зрелом размышлении, начал разуверяться в искренней преданности герцога интересам короля. Имея доступ во внутренние покои двух герцогских домов, где к нему привыкли настолько, что почти не считали нужным таиться, он наслушался, особенно в последние недели, такого, что не могло не встревожить и было, несомненно, связано с ухудшением здоровья короля и полным его исчезновением с людских глаз.

Все чаще посещала Робина мысль о том, что если Нортумберленд бесчестен, не праведен и замышляет что-то против законной власти, то он, Робин, может считать себя свободным от данной когда-то самому себе клятвы в верности этому человеку. И в общем, и в частностях. И значит, имеет полное право… ну, хотя бы открыть Пен глаза на то, что существует целая сеть тайных агентов — и с одной, и с другой стороны, — которые… И что этот шевалье как раз с другой стороны…

Только как это ей сказать и когда — Робин не знал. А также — что и как говорить о самом себе.

Он не был уверен, что на Пен произведет большое впечатление его откровенность: она уже не первый год при дворе и должна знать о многом, что творится на самой сцене и за кулисами — и какие средства могут при этом идти в ход.

Так что же удивляться, если сама Пен в какой-то мере причастна?.. Но в какой! И по доброй ли воле?..

Он снова внимательно вгляделся в танцующую пару — ту, что занимала его ум больше всего. Даже на расстоянии, ему казалось, он ощущает их взаимное напряжение. Они — как два закипающих сосуда, содержимое которых вот-вот перехлестнет через край.

Пиппа тоже вглядывалась — но не в танцующих, а в Робина, и, удрученно качнув головой, отошла от него и отправилась на поиски кавалера для танцев, что немедленно вызвало ажиотаж и возбудило соревновательный инстинкт среди молодых людей в масках, стоящих отдельными группами возле стен, украшенных венками из остролиста и ветками бледной омелы.

Пен чувствовала неодобрение Робина, и это стесняло ее. Хотелось сказать ему, что она многое знает об этом человеке, а потому не может считаться игрушкой в его руках — особенно теперь, когда сама принцесса испытывала подлинный страх перед Нортумберлендом, поделилась с ней своими опасениями и даже привлекла в помощницы.

Стеснял ее и Оуэн — их близость в танце, когда соприкасались пальцы, тела, взгляды. Маска, имитирующая голову орла, делала его вид зловещим, и были минуты, когда ей казалось, что она не кто иная, как жертва этой гордой хищной птицы, распростертая на траве в ожидании смертного часа, а птица все кружит и кружит над ней.

Она отдавала себе отчет в опасности и в том, что вполне может избавиться от нее — вскочить с травы, убежать, спрятаться; но, странное дело, не желала ничего предпринимать и предпочитала, чтобы все оставалось как есть.