Ключ от черствого сердца, или Леди из нержавейки
Шрифт:
Глеб оказался гораздо худшим психологом и стратегом, чем Вероника. Он сидел в кресле, якобы ожидая появления Ракитина, и по взглядам, которые бросала на него секретарша, пытался определить, как она настроена по отношению к нему. Только женщина с мозгами бабочки не поняла бы, что он положил на нее глаз! По крайней мере, Глебу казалось, что он достаточно явно продемонстрировал свои намерения. Отпустив две скупые улыбки, он возомнил себя настоящим Казановой.
Минут через пятнадцать до Глеба дошло: чтобы завоевать эту куклу, нужны более решительные действия.
– А что вы делаете сегодня после работы? – развязно спросил
– Иду со своим другом в ресторан, – коротко ответила секретарша, не отрывая глаз от монитора.
Глебу очень хотелось покопаться в ее компьютере, но он не представлял, как удалить Веронику из комнаты на достаточно долгое время. Да и место неудачное – настоящий проходной двор. Приемная директора! Глеб вспомнил, как распинался Виктор, когда разговаривал с этой фифой по телефону, и как она хихикала в ответ.
«Может, нужно действовать более откровенно и напористо?»
Глеб растерялся.
Последняя его пассия, педагог одного из языковых вузов, отличалась решительным нравом и полностью взяла на себя инициативу при их знакомстве и последующем сближении.
Глеб предпринял очередной штурм неприступной секретарши и снова потерпел неудачу. На контакт она явно не шла. «Наверное, я ей не нравлюсь, – самокритично подумал он, и эта мысль его внезапно разозлила. – Какого черта? Разве я неряшливо одет или моя физиономия недостаточно привлекательна? Может, надо было принести цветы и коробку конфет? Или сегодняшнее поколение секретарш привыкло к более дорогим подношениям?»
– Я выйду покурю, – сказал он Веронике и, нервно одернув пиджак, прошествовал к выходу.
«Забавно, – подумала та. – Он прекрасно знает, что курить можно и здесь – вокруг полно пепельниц на высоких подставках, и никто из сотрудников фонда не стесняется входить в приемную с сигаретой в руке. Тем не менее, курить он желает в другом месте! Да ему просто потребовалось найти туалет!» Повинуясь внезапному наитию, Вероника вышла из-за стола и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Странный тип стоял тут же и разговаривал по мобильному телефону.
– Говорю же тебе, это провал! – волновался он. – Девчонка не обращает на меня ровно никакого внимания. Да, я надел свежую рубашку. Да, я причесался. И вообще неплохо выгляжу. На мне двухсотдолларовый костюм, швейцарские часы и лучшие итальянские ботинки.
Вероника, стоявшая за дверью, с любопытством посмотрела на его обувь и оценила костюм. Пожалуй, он не врет – выглядит все достаточно дорого. Но с кем, интересно, он разговаривает?
– Мне кажется, что она меня презирает, – продолжал говорить тот. – Откуда я знаю, за что? Может быть, мобилизовать Левку? В конце концов, у него по этой части гораздо более богатый опыт. Да, согласен, я выгляжу представительнее, но у Левки нет моих комплексов. Ладно, ты с ним созвонись и скажи, чтобы он был на стреме. Да нет, она мне нравится, безусловно. Но абсолютно непробиваема. Не понимаю, почему. Я не утратил способности к анализу ситуации, просто все это как-то напрягает. Может, из-за контактных линз у меня стеклянный взгляд? И вообще, в качестве блондина я был неотразим, а теперь стал неизвестно на что похож. Не мой это имидж.
«Ничего себе! – подумала Вероника. – Кажется, против меня затевается заговор. С какой, спрашивается, целью? Этот тип с перекрашенными волосами и контактными линзами зовет на помощь какого-то Левку. Ну-ну». Она вернулась
В таком случае крашеный блондин просто болван. Как ведет себя настоящий мошенник, когда хочет добиться своего? Он изворотлив, изящен, привлекателен, остроумен, наконец. А у этого язык, похоже, весит целую тонну. Может, рискнуть и пойти ему навстречу? Не то на горизонте проявится его приятель, а двое мошенников – это уже слишком опасно.
Объект ее интереса тем временем куда-то подевался. Вика не выдержала и снова приоткрыла дверь. Как раз в этот самый момент Глеб выходил из кабинета Голубева. В руках у него был большой носовой платок.
– А я думала, вы не дождались шефа и ушли, – с новыми, игривыми интонациями сказала она Глебу, когда тот возвратился в приемную.
Вместо того чтобы приободриться, он подозрительно поглядел на нее и хмуро сказал:
– Нет, я более терпелив, чем вы предполагаете.
Он не сказал, что делал у зама, а Вероника не стала спрашивать. Ей пришлось пустить в ход разнообразные женские штучки, типа закатывания глазок и хихиканья, чтобы заставить этого типа снова проявить к ней интерес. Казалось, что он уже сложил оружие и мысленно простился с ролью соблазнителя секретарш. Однако ее усилия не пропали даром – в конце концов Глеб приободрился и начал делать ей неуклюжие комплименты.
«Даже если он преступник, – думала Вероника, – то, по крайней мере, мне точно известно, что я ему нравлюсь». В ситуации было что-то невыразимо волнующее, что-то сродни приключению, которых в жизни молоденькой Вероники явно недоставало. «Сделаю-ка я вид, что ни о чем не догадываюсь, поймаюсь на его удочку и посмотрю, к чему это приведет. Если этот тип вор, я сдам его с помпой. Валентин будет мне благодарен. – Она имела в виду Ракитина, который наверняка по достоинству оценит ее самоотверженность. – Да и Голубев, может быть, наконец отвяжется от нее со своими придирками».
– А как же ваш друг, с которым вы собирались идти вечером в ресторан? – спросил Глеб, когда Вероника дала согласие прогуляться с ним после работы.
– Ну, не стоит воспринимать слова женщины буквально. Мы ведь с вами не слишком хорошо знаем друг друга.
– Это радует, – ляпнул Глеб. – То есть удручает.
«Наконец-то дело пошло на лад, – обрадовалась Вероника. – А то я уж думала, что он никогда не скажет ничего путного».
На самом деле не вполне адекватное поведение Глеба объяснялось очень просто – во время разговора с секретаршей он пытался читать текст вверх ногами. На столе лежали документы, которые, похоже, вполне могли бы удовлетворить их с ребятами интерес. Но одной верхней странички было недостаточно. Стрелки часов между тем бежали вперед, а Ракитин все не появлялся.