Ключ от проклятой комнаты
Шрифт:
– Завтра встретимся еще раз. Значит, сегодня в пять!
Опустив глаза, Маша очаровательно улыбнулась.
«Скромницу из себя корчит, – мысленно усмехнулся Николай Иванович. – А ведь не девочка – лет двадцать семь ей, не меньше».
На самом деле Маша пыталась оценить его обувь.
Ботинки Николая Ивановича вытягивали на твердую пятерку.
Глава 4
Зловещие знаки
В бизнес-центре «Пресня Палас» воцарилась атмосфера тотального беспокойства.
По офисам гуляло несколько версий гибели Риты Сцейпек. К концу недели у подавляющего большинства служащих сформировалась версия неразделенной любви. Оставалось только выяснить, кто тот загадочный субъект, ради которого она лишила себя жизни.
Чтобы развеять слухи и снять напряжение, администрация затеяла праздничный карнавал. К участию пригласили всех. Дата была назначена, и служащим сообщили, где взять новогодние костюмы.
Лера сидела за столом в приемной конторы Шостока и смотрела в окно на недостроенный остов третьего корпуса.
Возвращаясь к обстоятельствам гибели подруги, она не верила, что Рита сама убила себя. Такое ее убеждение расходилось с официальной версией, а значит, его необходимо доказать. Но доказательств у Леры не было.
До слез ее огорчил формальный подход следователя: он использовал запись видеокамеры как предлог для того, чтобы закрыть дело, не выслушал свидетелей, пренебрег важнейшей уликой.
Лера достала клочок обоев и положила его на стол. Темно-зеленый фон с золотистыми черточками наподобие «елочки».
«Как он оказался в руках Риты? Вытащила его из сумки? Но зачем такое таскать с собой? Какой смысл? Лет тридцать назад подобные обои можно было встретить в московских квартирах, но их вряд ли использовали в оформлении интерьеров «Пресни Палас»…»
Приближался конец рабочего дня. Сотрудники адвокатской конторы один за другим заходили в приемную сдавать документы. Всякий раз, когда открывалась дверь, Лера надеялась увидеть комендантшу. Филиция Павловна обещала привести рабочего, чтобы исправить дверной замок.
«Неразделенная любовь… – Лера повторила слова, которые часто слышала в эти дни. – Какая глупая фраза. Зачем же ее делить?»
Собрав со стола папки, она поднялась с кресла и отправилась в кабинет Шостока.
По коридору в сопровождении рабочего шествовала Филиция Павловна Кондрюкова. Она добросердечно улыбалась проходящим мимо нее сотрудникам бизнес-центра.
«Берегитесь тех, кто приходит в овечьей шкуре, внутри они – волки хищные», – кто бы ни сказал эти слова, их по праву можно было отнести на счет Филиции Павловны.
В советские времена, когда закладывался фундамент ее личности, Филиция проживала в городе Краснодаре. Нужно заметить, что образ ее жизни не имел ничего общего с Кодексом строителя коммунизма. Философский вопрос: «Иметь или быть?» в ее интерпретации звучал как утверждение: «Быть, чтобы иметь».
Таких, как она, называли спекулянтами. Купить подешевле, продать втридорога – это позволяло ей жить намного лучше других.
В период становления рыночной экономики Филиция Павловна работала в налоговой инспекции, где хорошо усвоила одну христианскую заповедь: «Прощение ближнего – самая большая добродетель». Следуя ей, она сколотила небольшой капиталец за счет подношений «ближних» и получила несколько лет тюрьмы.
В ходе следствия выяснилось, что, инспектируя бухгалтерскую отчетность, она вымогала взятки. Когда в зале суда оглашали их суммы, присутствующие завистливо ахали.
Конечно же, Филиция Павловна пыталась оплатить свою невиновность, но, увы, сотрудники прокуратуры жили не по заповедям. Словом, христианские добродетели в этом учреждении не освобождались от уголовной ответственности.
Спустя несколько лет, уже будучи на свободе, она переехала в столицу, где сочеталась законным браком с восьмидесятилетним старцем (самой ей не было и пятидесяти). Прописавшись на жилплощади мужа, Филиция Павловна присвоила себе почетное звание «коренной москвички» и с гордостью носила его.
Теперь она работала комендантом бизнес-центра «Пресня Палас», и сотрудники называли ее ласково – Шанта-Жорка.
– Заходите, Олег Иваныч, – Кондрюкова распахнула дверь, ведущую в приемную Шостока.
Пропустив рабочего, сама зашла внутрь. Оглядев помещение и заметив, что там никого нет, приблизилась к столу и принялась с интересом рассматривать лежавшие на нем документы.
– Филиция Павловна, – нерешительно произнес Олег Иванович, в его голосе прозвучало неодобрение.
– А вас никто и не спрашивает, – огрызнулась она. – Стойте себе в уголке и ждите, пока позовут.
Из кабинета Шостока вышла Лера. Заметив ее, комендант испуганно вскрикнула:
– Ах! Простите. Задумалась, а тут – вы.
– Здравствуйте, – сказала Лера.
– Кстати, я сегодня уже заходила, – сообщила Кондрюкова.
– Я задержалась на похоронах, – Лера прошла к столу.
Филиция Павловна отступила. Обшаривая глазами приемную, она не забывала сладенько улыбаться.
– Понимаю вас, Лера, голубушка. Пережить смерть близкого человека…
– Вы о Рите? Мы были подругами.
– Я и говорю – тяжело пережить смерть подруги.
Лера удивленно взглянула на Филицию Павловну. Та, спохватившись, стерла с лица улыбку.
– Шосток у себя?
– Уехал.
– До праздников еще о-го-го… Я слышала, он женился?
– Да, неделю назад, – подтвердила Лера.
– Если не ошибаюсь, в четвертый раз. – Подняв глаза к потолку, Филиция Павловна посерьезнела. – Сменили кондиционер? Что-то не припомню, чтобы вы подписывали разрешение на замену оборудования.
Лера натянуто улыбнулась: