Ключ
Шрифт:
Месяца полтора назад закончился учебный год. Экзамены я сдала без проблем, да только теперь это мало радовало. У окружающих появился нездоровый интерес к моей персоне, и это несколько осложняло жизнь.
Ко мне относились неоднозначно: одни считали сумасшедшей, другие — обладательницей исключительных способностей с великим будущим, кто-то — полезной, кто-то — опасной. Но с вопросами лезли все, от мала, до велика.
В университете я стала популярна, сказать нечего. Меня доставали и преподаватели, и студенты, просили прокомментировать видео и призывать демона «прямо вот тут». Несколько раз меня публично называли убийцей и требовали отчислить из Университета, отдать под суд и выслать с Прэна. Какие-то активисты даже устроили под окнами управления СБО митинг в мою честь. Арельсар потом целый месяц крутил роман с одной из особо крикливых активисток.
Меня пригласили поучаствовать в нескольких телешоу, и, получив отказ, сочинили душераздирающие истории о моих отношениях с Рахизом, Азаром, Харисом, Хельмой и ещё кучей совершенно незнакомых мне разумных. У одних я оказалась одержимой Тьмой, у вторых — новой пророчицей, у третьих — предвестницей конца света. У меня даже свой фансайт появился, который, однако, быстро прикрыли.
Но что было самым ужасным, так это то, что попавшее в сеть видео сделало меня известной не только в стенах университета. Что там думали о демонах жители других государств, я не знала, но чувствовала напряженность по отношению ко мне орков, гоблинов, негуров и даже эльфов. До выписки за друзьями, как оказалось, гонялась пара-тройка приезжих корреспондентов (Арельсар долго удивлялся, как они смогли получить разрешение на прилет, ибо билеты на Прэн без приглашения не выдавались), но СБО навела порядок и в рядах папарацци.
Никто из руководства университета не брался комментировать происходящее. Шнори упорно молчал, ни в одной из своих речей не упомянув о студентке, вызывающей демонов. Отдувалась верхушка ордена.
Несмотря на то, что о моем высоком КПВ, как и говорил кевт, стало известно довольно скоро, некоторые особо одаренные студенты и жители города не ленились спускаться к Источнику, где устраивали импровизированные шабаши. В сети появилось с десяток роликов с якобы успешными попытками вызова демона, который в лучшем случае оказывался переодетым коллегой «чернокнижника», в худшем — плешивой лисицей. Полиции даже пришлось выставить у Источника круглосуточно действующий пост, чтобы отгонять наиболее активных от «объекта повышенной опасности».
— Дезмон самолично выступил в «Итогах недели», — рассказывал Джеймс, когда мы обедали в столовой после выписки. — Заявил, что Источник подлежит тщательному изучению и находится под контролем миротворцев.
Вниманием меня, действительно, не обделяли. Арельсар вручил мобильный телефон, назвав подарок «благодарностью в содействии делу ордена», и теперь мне названивали какие-то совершенно неизвестные личности и предлагали встретиться или сгонять к Источнику… Один вообще заявил, что он — тот самый демон, которого я освободила, и теперь ему срочно нужно обратно.
Среди всей этой суматохи самым главным я считала то, что огласку не получили мои хилерские качества. Азар, хоть и оказался вовлечен в это безобразие, довольно жестко посылал всех, кто осмеливался задавать вопросы. Если мир заботило, каким образом мне удалось вытащить на свет демона, то меня саму больше интересовало, могу ли я исцелять. Сейчас за мной наблюдал Модес, а хилерские качества проверяла Кэрроу, относившаяся ко мне с прямо-таки материнской заботой.
Несколько раз я пересекалась с Гранто, но обстановка не располагала к беседе, и мы лишь обменивались официальными приветствиями. Профессор будто избегал встреч. Он сильно изменился за прошедшее время — похудел и постарел, а во взгляде появилась болезненная усталость. Один раз мне удалось поймать Гранто у фонтана, возле которого он присел отдохнуть, но профессор, услышав мои вопросы, лишь покачал головой.
— Наука идет своей дорогой, Антея, — произнес он, поднимаясь. — Может, у нас будет время догнать её. А пока — придется подождать. Когда псы спущены с цепи, кошки прячутся на деревьях.
На улице что-то грохнуло, и я, уронив книгу на пол и даже не соизволив нагнуться за ней, вытаращила глаза, уставившись на черный экран ноутбука.
Завтра шторм пройдет, и здесь снова будет тихо.
Герраза уехала домой месяц назад, предварительно назвав меня убийцей и орконенавситницей. Хельма сначала не хотела оставлять меня одну, но, поддавшись уговорам, отправилась на материк, к родителям.
Если бы не Инзамар и Хельма, перед которой я была демонически виновата, наверное, я бы повредилась умом. После «общения» с демоном наступил полный разлад в общении с полями. На одном из экзаменов у меня из носа хлынула кровь, и, если бы не Коэн, я бы рухнула прямо на стол преподавателей. Я не могла справиться с головными болями, резью в глазах и отвратительной слабостью, из-за которой тело казалось чужим и безвольным.
Ни Хельма, ни Инзамар ни о чем не расспрашивали, хотя уж кто-кто, а Хельма имела право знать всё. Чуть позже, когда я немного окрепла и стала осторожно, под присмотром Кэрроу, цепляться за поля, между мной и подругами состоялся откровенный разговор. Инзамар, знавшая о Рахизе не понаслышке, сказала, что я сумасшедшая и безответственная, но демонически везучая.
— Именно так — демонически.
Как-то раз мы сидели у Хельмы в комнате, и, когда дворфийка вышла, Инзамар, сжав мою руку, быстро заговорила.
— Антея, у Азара перед тобой теперь Ахтат Марраг — долг крови. У орков с такими понятиями всё очень запутано и серьезно, но Хагоны чтят традиции, как ни один другой клан. Запомни это. Может быть, пригодится.
Я покачала головой.
— Я уже воспользовалась его помощью. Азара чуть не убили, а теперь он мне ещё и должен.
— Таковы законы. И ещё, — Инзамар замялась. — Кхм… Из рассказов Хельмы я поняла, что Азар перед Рахизом заявил на тебя право рех ману, то есть, по оркским традициям, ты — его женщина.
— Да, было что-то такое, — нехотя согласилась я. — Мне даже показалось, что Азару идея понравилась. Но это не имеет значения. Мы — друзья.
— Уверена? Тебе сейчас как никогда пригодился бы подобный союз.
— В смысле? — нахмурилась я.
— Если бы ты начала встречаться с орком, это многих бы убедило в том, что ты питала ненависть к отдельному представителю расы, а не ко всем, вместе взятым, — пояснила Инзамар, сверкая глазами и ещё крепче сжимая мою руку. — Тебя поймут. Рахиз — та ещё гадина.
Я какое-то время вглядывалась в лицо подруги, желая убедиться в серьезности её слов.
— Постой, ты не шутишь?
— Я похожа на шута? — зашипела Инз.
— По-моему, достаточно того, что я пытаюсь вступить в орден, — отрезала я, вырывая руку. — Ты меня извини, но орков я на самом деле терпеть не могу.
— Послушай меня, в конце концов! — негурка начинала выходить из себя. — Тебя не примут в орден, если ты будешь говорить такие вещи, даже мне. Возьми себя в руки и спляши под их дудку. Сделай так, как того требует закон, если хочешь пролезть в ряды миротворцев.