Ключ
Шрифт:
Анатолий вскинул голову и, как лев, тряхнул гривой. Матвей сделал шаг вперед.
– Скажи мне, папа, зачем ты меня вызвал в понедельник.
– Я тебе это сказал еще в понедельник. Ты тупой? До тебя не дошло?
– Не дошло. Я тупой. Скажи мне еще раз. Ты уже знал, что за всей этой историей с пропавшими детьми стоит твой сын, и выставил меня против него, как в шахматах?
Анатолий поднялся на ноги и вышел из-за стола. Лицо его оставалось невозмутимым. В этот момент они с Матвеем были ужасно похожи друг на друга.
–
– Ну я не знаю, какой другой, тебе же виднее, – огрызнулся Матвей. – Старший, я полагаю. Когда ты объяснял Ассо, что кромешникам нельзя любить друг друга, ты вспоминал о такой истории из собственной жизни, папа?
Анатолий качнул головой, прищурился.
– Нет. Я ж не с морского дна, я сразу знал, что крутить с кромешницами нельзя. Это важно, у нас этому учат с самого начала. И?
Ассо тихо выдохнула. Они ошибались? Что это может означать?
Но Матвея было не сбить.
– Хорошо, я очень рад, что в твоей жизни не было трагической потери и опустошающей вины. Теперь давай обсудим, что в твоей жизни было.
– В моей жизни было много чего, Матвей. Кто дал тебе право вламываться…
Матвей засмеялся.
– А мне не надо давать право, папа, я теперь сам его взял и делаю, что хочу. Ты меня привлек к этому расследованию, и оно привело меня снова к тебе. Если ты не можешь вспомнить, сколько рассеял по свету отпрысков, давай ты ответишь, почему вспомнил обо мне. Давай начнем опять прямо с понедельника, да? С чего ты взял, что я могу с этим разобраться? Кто это предложил? С какого перепугу ты вдруг вспомнил обо мне, когда мы не виделись столько лет?
Анатолий поднес руку ко рту и погрыз ноготь. Казалось, он искренне пытается вспомнить.
– Ты видел, что мы с друзьями выпили, – проговорил он. – В понедельник.
– Видел. С утра пораньше. Это похвально, но…
– Я не помню, откуда возникла такая мысль.
Матвей покачал головой.
– Позволь тебе не поверить. Во-первых, ты не был пьян, как свинья. Ты вполне стоял на ногах и отдавал себе отчет во всем, что делал. Во-вторых, папа, ты сказал, что все уже уладил с моим начальством. Ты знал про пожар…
– Ну про пожар все знали, это же все же контора нейтральной службы, такие новости доводятся до всех кромешников. Тем более, когда имеется подозрение на поджог. Это не каждый день случается, знаешь ли. Нейтра…
– Предположим. Значит, это кто-то из твоих собутыльников упомянул, что в пожаре сгорела контора, в которой работает твой сын, – о чем твои собутыльники осведомлены гораздо лучше, чем ты, и это естественно, – и у тебя возникло гениальное озарение, не пригласить ли этого сына заняться тем, что интересно тебе, пока он все равно болтается без дела.
– Ну… наверное, примерно так все и было.
– Не сходится. Ты приказал притащить меня сюда рано утром и к тому времени уже обсудил все с моим непосредственным начальством… Ладно. Давай
Анатолий присел на край стола, как будто обессилев.
– Дети?
– Дети. Ну малыши такие, знаешь, рождаются от союза мужчины и женщины. Потом вырастают. Типа меня. Я понимаю, мужчине не обязательно запоминать, кого он осеменил, но все же, пап, напрягись, может быть, ты что-то вспомнишь. Ты не сходился с кромешницей, это мы уже знаем, прекрасно, теперь дальше. С кем сходился?
– Почему ты спрашиваешь?
Матвей закатил глаза.
– Я тебе говорил. В деле замешан твой другой сын. Скорее всего, он и есть тот самый Крысолов. Ты что-то знаешь об этом и молчишь. Скажи, от кого у тебя был еще сын. Другой сын. Сосредоточься, папа. Одно слово, и мы уйдем.
– Я не знаю, – сказал Анатолий.
Матвей обернулся на своих спутников, но что они могли поделать? Ассо потеряла волшебные свойства, а Денис никогда ими не обладал. Он вновь повернулся к отцу и вгляделся в постаревшее на глазах лицо.
– Мне кажется, что сейчас ты говоришь правду, – негромко проговорил Матвей. – Это ужасно, конечно. Но моя интуиция, усиленная сейчас многократно, утверждает, что ты говоришь правду. До свидания, папа.
Глава 2
Они вышли на крыльцо. Торопиться теперь было некуда. Матвей в сердцах сдернул и отшвырнул одну из цветущих плетей – то ли бугенвиллею, то ли глицинию, он в растениях никогда не разбирался.
– Нам нужен план Б, – вступил Денис. – Будем опрашивать друзей твоего отца? Или еще раз проедемся по учителям музыки и танцев, показывая им фото твоего брата?
Матвей в задумчивости просвистел какую-то музыкальную фразу.
– Пойдем пока, покатаемся. Когда я веду машину на большой скорости, мне лучше думается. Если вы не против.
Денис пожал плечами: ему было все равно. Не напоминать же каждый раз, что он заинтересован в первую очередь не в том, чтобы добраться до Крысолова, а в том, чтобы разыскать Василису.
Ассо, разумеется, промолчала.
Матвей завел мотор, Денис приоткрыл для девушки дверь, а она вдруг, сходя с крыльца, с размаху села на ступеньку.
– Ты чего?
Денис подскочил к ней первым. Она терла лодыжку, лицо исказилось от боли, на глазах выступили слезы.
– Блин, тут до машины два шага, как же ты так! Дай посмотрю! Подвернула?
Вышел из машины Матвей, глянул строго.
– Очень больно? К врачу?
Она помотала головой. Матвей приблизился и, не спрашивая, закатал штанину ее спортивных штанов, но ничего особенного не увидел. Сел рядом, на ступеньку ниже, поднял ее ногу себе на колено и положил по обе стороны тонкой щиколотки свои ладони.