Ключи от заколдованного замка
Шрифт:
Английские магазины в Петербурге были опечатаны, английские купцы были обязаны представить опись своего имущества и капиталов и дать ручательство в том, что до нового указа они не будут заниматься торговлей.
Английские суда, находящиеся в Кронштадте, были задержаны. Сто английских капитанов и больше тысячи матросов были вывезены из Кронштадта и разосланы по внутренним городам России.
19 ноября последовало повеление, запрещающее английским судам входить в российские порты, а 22 ноября русским гражданам повелевалось приостановить уплату долгов англичанам.
5 декабря в Портсмуте был задержан русский корабль «Благонамеренный». Английское правительство в отместку наложило арест на все русские суда, находившиеся в портах. Через несколько дней англичане стали захватывать корабли, принадлежавшие союзу четырех, где бы они ни находились. В течение нескольких недель были взяты в плен четыре сотни союзных кораблей.
Первый консул Бонапарт воспользовался создавшимся положением. Получив неожиданную помощь в борьбе с Англией, он вернул Павлу без выкупа заново обмундированных и вооруженных на французские средства русских пленных. Он обещал вернуть Пьемонт сардинскому королю, восстановить папу в его правах, признать за русским царем титул гроссмейстера Мальтийского ордена и право собственности на Мальту.
Предупредительность Бонапарта обольстила Павла.
Через русского посла Колычева Павел Петрович предложил первому консулу принять титул короля с правом наследовать корону, «дабы искоренить революционные начала, вооружившие против французов всю Европу». Он велел повесить в своем дворце портрет консула и публично пил вино за его здоровье.
В кабинете императора находились несколько человек военных: генерал граф Ростопчин, военный губернатор граф Пален, генерал-прокурор Обольянинов и адмирал Кушелев. Управляющий делами Военной коллегии двадцатипятилетний генерал-адъютант граф Ливен был болен и находился у себя дома.
Обсуждался совершенно секретный проект императора, собиравшегося жестоко отомстить Англии за вероломство.
— Изгнать агличан из Индостана безвозвратно, — говорил император, после каждого слова пристукивая по столу. — Освободить эти прекрасные страны от аглицкого ига. Открыть новые пути промышленности и торговле просвещенных европейских стран, в особенности Франции. Такова цель экспедиции, достойной покрыть бессмертной славой первый год девятнадцатого столетия и главы тех правительств, которыми задумано это полезное и славное предприятие.
— Какие державы должны принять участие, ваше величество? — спросил граф Ростопчин.
— Французская республика и император российский — они отправят на берега Инда соединенную армию в семьдесят тысяч человек. Император германский пропустит французские войска через свои владения, — ответил Павел.
— Ваше величество, сколько времени должен занять поход до Индии? — задал вопрос адмирал Кушелев.
Павел заглянул в свои бумаги.
— На поход от берегов Дуная до берегов Инда французская армия употребит четыре месяца. Но я принимаю полных пять месяцев. Таким образом, если армия выступит в начале мая будущего года, они прибудут к месту своего назначения в конце сентября.
— Каким путем сие исполнится, ваше величество? — опять спросил Кушелев. — Только ли сушей или водой?
— Половина пути водой, половина сушей. Лошади могут быть закуплены между Доном и Волгою у казаков и калмыков, они водятся там в несметном количестве. И цена этим лошадям умереннее, нежели в другом месте.
— Причина создания великой экспедиции, ваше величество? — подал голос граф Ростопчин.
— Разве вы туги на ухо, граф? Я не знал… — вспыхнул Павел. — Мы окажем помощь народам Индии. Они стенают ныне в ужасном угнетении, злосчастии и рабстве. Мы вместе с Францией хотим освободить их от аглицкого рабства.
— А что скажут властители стран, через которые союзные армии будут следовать?
— У нас благородная цель. Наши комиссары объяснят это всем властителям. Союзная армия не будет взимать контрибуции, все потребное будет закупаться за деньги по обоюдному согласию. Их обычаи, собственность, женщины будут уважены. Несомненно, что ханы и прочие мелкие князьки беспрепятственно пропустят армию через свои владения… Впрочем, они слабы, чтобы оказать нашим армиям мало-мальски значительное сопротивление.
— Благодарю вас, ваше величество, — поклонился Ростопчин.
— Как ваше величество полагает начать движение войска? — спросил граф Пален. — В каком порядке?
— По прибытии первой французской дивизии в Астробад первая русская дивизия тронется в поход. Прочие дивизии союзной армии последуют одна за другой, на дистанции друг от друга от пяти до шести лье. Сообщение между ними будет поддерживаться отрядами казаков. — Император снова заглянул в свои записи. — Авангард будет состоять из корпуса казаков от четырех до пяти тысяч человек, смешанного с регулярной кавалерией. За корпусом последуют понтоны. Этот авангард, наводя мосты через реки, будет защищать их от нападения неприятеля и охранять армию при необходимости. Приведя все в порядок, нельзя сомневаться в успехе предприятия. Но главным образом он будет зависеть от смышлености, усердия и храбрости начальников.
— Как смотрит на предприятие Бонапарт, ваше величество? — опять спросил граф Пален.
— Федор Васильевич, прошу вас ответить, — обернулся император к Ростопчину.
— Бонапарт согласен с предприятием его величества. Возникли некоторые сомнения в безопасности следования в Черном море его армии. Не потревожит ли их аглицкий адмирал Кейт, который, узнав об экспедиции, вступит в Черное море, чтобы уничтожить…
— Если господину Кейту, — вмешался император, — будет угодно пройти через Дарданеллы и турки этому не воспротивятся, воспротивится этому император Павел, для этого у него есть средства.
— Так, ваше величество, — поклонился Ростопчин. — Бонапарт выражал сомнение в согласии султана пропустить вниз по Дунаю французскую армию. Не воспротивится ли султан ее отплытию из порта, находящегося в зависимости от империи Оттоманской?
— Чушь! — Лицо Павла побагровело. — Султан сделает все, что мне угодно. Русские морские силы заставят диван уважать мою волю.
— Замечания Бонапарта несущественны, — вздохнув, закончил Ростопчин сообщение. — Его величество совершенно прав. Единственно разумный довод французов — долгота пути, но и это не должно служить поводом к сомнениям. Франция и русские армии жаждут славы, они храбры, терпеливы, неутомимы, их мужество и благоразумие военачальников победят любые препятствия.