Ключи Пандоры
Шрифт:
— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил он.
— Вы кто? — невежливо справился Никита.
Голос звучал хрипло, видно, от долгого молчания. Мужчина протянул Никите стакан с водой, и тот жадно осушил его.
— Меня зовут Григорий Романович Саблин. Я начальник аналитического отдела, полковник ФСБ, — ответил он.
— Очень приятно! — буркнул Никита. — Думаю, мне представляться нет нужды?
— Само собою! — улыбнулся Саблин. — Надо признать, мы вас недооценили.
— Звучит как комплимент! — вздохнул Никита.
— Комплимент и есть! Вам не в журналистике, вам в разведке надо служить. Не желаете об этом подумать?
— Спасибо,
Глядя на помрачневшего Никиту, Саблин открыл папку, выложил стенограммы допроса, включил диктофон, лежавший на тумбочке, и произнес:
— Расскажите все с самого начала. Тут у нас небольшая путаница!
Никита не стал спорить и запираться. В принципе, он не совершил ничего такого, что требовалось скрывать. Разве лишь некоторые подробности отношений с Дашей. Он говорил медленно, с паузами, но полковник терпеливо ждал и не торопил. Апатия и страхи медленно отступали, превращались в размытые воспоминания, а все, что он испытал, — всего лишь приключение, которое произошло не с ним и в другом измерении. Никита споткнулся лишь дважды, рассказывая, как познакомился с Дашей, и описывая последнюю схватку с Завадским. Когда он закончил, Саблин удовлетворенно кивнул головой.
— Да, примерно так я и полагал. Скажите, когда вы поняли, что Завадский не тот, за кого себя выдает?
— Дайте воды! — попросил Никита.
Саблин налил ему воды из стеклянного графина и молча ждал, пока Никита утолит жажду.
— Наверное, я понял бы все гораздо позже, а может, вообще ничего не сообразил бы, если б не Юлька. — Никита вернул стакан и снова заговорил: — Она сразу его невзлюбила и первой заподозрила, что он не тот, кем хочет казаться. А меня вдруг осенило: уж больно все легко. И свидетелей подсовывает, и улики. Я не первый год в журналистике, знаю, как ведет себя ваше братство. Фиг что дознаешься, тем более на скользкие темы. А тут — на тебе, дорогой, пользуйся. Он хотел, чтобы я написал об этом статью. Какая-то провокация?
Саблин едва заметно улыбнулся.
— Вы даже не представляете ее масштабы и последствия для государства!
— Он шпион, верно?
Саблин развел руками.
— Понятно! — вздохнул Никита. — Не скажете, да?
— Почему вы избрали такую странную линию поведения? — вместо ответа спросил Саблин. — Не пошли к друзьям, знакомым… Скажем, к Рипину или Никифоровой, спрятались в воинской части, а после и вовсе прибились к незнакомым людям?
— Банально все объясняется, — ответил Никита. — Завадский забрал у меня телефон, а без него я не мог им позвонить, номеров не помнил. Интернетом пользоваться боялся, думал, и, кстати, справедливо, что ящик давно взломали и отслеживают. У Татьяны я в гостях никогда не был, а Пашка недавно купил квартиру и съехал с прежней. Да и боялся я знакомых подставлять.
Вспомнив о Даше, Никита стиснул зубы.
— Но к Роману Атанасяну вы, тем не менее, обратились?
— Рома мог меня вывезти из Москвы. Надеюсь, у него не будет неприятностей, ведь мы так и не встретились?
Саблин поморщился.
— Никита, не считайте нас круглыми идиотами. Мы ведь проверяли всю поступающую информацию. На роль тайного агента вы не годились: слишком известны в своем городе, а сам город для иностранной разведки никакого интереса не представляет. За Харламовым мы наблюдали давно, не погибни он в перестрелке, его бы задержали через пару часов. Завадский оказался той самой неизвестной фигурой, которая путала все карты. Но гораздо больший переполох вызвало ваше появление в Москве и совершенно нелогичное, непредсказуемое поведение. Плюс ваше знакомство с Никифоровой — с ней могла быть связана утечка информации в Раменском, где испытывали «Рапиру». Было бы намного проще, и жертв было бы намного меньше, если б вы попытались выбраться из Москвы. Ориентировки были разосланы, и рано или поздно вас бы обнаружили. Но вы так мастерски запутали следы, ушли от слежки, что мы невольно засомневались: действительно ли вы не причастны к диверсии? А потом вы и вовсе обнаружились в квартире подруги Харламова.
— Чего же вы не задержали меня сразу? И Даша была бы жива!
— Собирались! Но вы позвонили Атанасяну. Ваши разговоры прослушивались, в квартире мы установили аппаратуру. Мы поняли, что вы до конца ни в чем не разобрались, а о том, что Дарья Свиридова — любовница Дмитрия Харламова, вообще не знали.
— Я понять не могу, почему Завадский не убрал Паршина, а Харламова пристрелил?
— Паршин был связан только с Харламовым, в этой цепочке он был конечным звеном. А задержи мы Харламова, тут бы не поздоровилось многим. Поэтому его решили ликвидировать. Не получись это у Завадского, нашелся бы другой киллер.
— И вы не в курсе теперь, на кого работал Харламов? То есть операция провалилась?
— Не скажите, не скажите! — улыбнулся Саблин. — Завадский у нас в руках! Правда, кое-кто успел покинуть Россию и скрывается в одной из сопредельных стран, но, сами понимаете, дело времени…
— Значит, Завадский жив? — Никита откинулся на подушку и уставился в потолок. — А я, честно сказать, думал, вы его прикончили там, на квартире…
— Такой задачи не ставилось! — усмехнулся Саблин. — Но подбитый гусь уже не взлетит…
Никита не ответил и насупился. Саблин собрал в стопочку бумаги, выключил диктофон, однако с места не тронулся.
— А Максим? — Никита с трудом сел на постели.
— Что? — не понял Саблин.
— Максим Величко. Его убил Завадский?
— Мы склонны думать, что смерть Величко — всего лишь случайное совпадение, — медленно сказал Саблин. — Бытовое убийство. Мы будем держать его на контроле, но, как это ни прискорбно, ваш Максим, очевидно, погиб в результате обычной пьяной драки.
— Пьяной драки? — опешил Никита. — Вы сами верите в пьяную драку, ночью, в лесу? Что он такого совершил, чтобы его убивать? Допустим, в темноте снес палатку с двумя дрыхнувшими туристами или напугал парочку любовников. Ну, по морде настучали бы, в крайнем случае, но не убивать же парня?
Саблин поджал губы, затолкал бумаги и диктофон в черную папку. Никита понял, что на его вопросы не ответят. Все бесполезно!
Он нахмурился и спросил:
— Что теперь будет? Ну, со мной и вообще?
— С вами? Ничего. Вернетесь домой. Врачи понаблюдают за вами некоторое время, но, в принципе, вы свободны. Как только почувствуете себя лучше, поезжайте домой.
— Мне лучше! — сквозь зубы произнес Никита. — Я бы хотел сегодня уехать.
Саблин улыбнулся.
— Хорошо! Я распоряжусь! А теперь давайте обсудим еще несколько моментов, но уже не под протокол…
Поздно вечером служебная машина доставила Никиту прямо к перрону. Через несколько минут он зашел в вагон. Дождавшись, пока поезд тронется, красивая блондинка на высоких каблуках и в легкомысленном платьице поднесла к губам мобильный телефон и доложила кому-то, что объект благополучно отбыл.