Кн. 6. Рассказы
Шрифт:
«Какая косность! — сказал про себя Папазиан. — Надо бы включить это в рапорт».
Но нужно ли ему готовить рапорт? Он не имел понятия.
Время ленча. Папазиан вошел в забегаловку на Бродвее близ Двадцать восьмой улицы и обратился к буфетчику:
— Я хотел бы попробовать ваши знаменитые «хот доге».
— Знаменитые? — изумился буфетчик. — Скорей бы настал такой день!
— Уже настал, — возразил Папазиан. — Ваши «хот доге» пользуются хорошей репутацией во всей Галактике. Я знаю кое-кого, кто преодолел тысячи световых лет ради этих булочек с сосисками.
— Чушь! — убежденно сказал буфетчик.
— Да? Возможно, вас заинтересует, что в настоящий момент половина ваших клиентов — пришельцы. В гриме, конечно.
Каждый второй клиент побледнел.
— Вы что, иностранец? — спросил буфетчик.
— Альдебаранец по материнской линии, — объяснил Папазиан.
— Тогда все ясно, — сказал буфетчик.
Папазиан шел по улице. Он ничего не знал о жизни на Земле и наслаждался своим неведением: ему так много еще предстоит узнать. Изумительно — не иметь представления, что делать дальше, кем быть, о чем говорить.
— Эй, приятель! — окликнул его прохожий. — Я доеду по этой линии до Порт-Вашингтона?
— Не знаю, — сказал Папазиан, и это было правдой.
К сожалению, в невежестве есть определенные неудобства. Какая-то женщина поспешила объяснить, как добраться до Порт-Вашингтона. Узнавать новое довольно интересно, но Папазиан считал, что незнание увлекательнее.
На здании висело объявление: «Сдается в аренду». Папазиан вошел и взял в аренду. Он полагал, что поступил правильно, хотя в глубине души надеялся, что ошибся, потому что так было бы занятнее.
Молодая женщина сказала:
— Добрый день. Я мисс Марш. Меня прислало агентство. Вам нужна секретарша?
— Совершенно верно. Ваше имя?
— Лилиан.
— Сойдет. Можете приступать к работе.
— Но у вас ничего нет, даже машинки.
— Купите все, что необходимо. Вот деньги.
— А что от меня требуется?
— Вы меня спрашиваете? — с мягкой укоризной сказал Папазиан. — Я понятия не имею, чем заняться мне самому.
— А что вы собираетесь делать, мистер Папазиан?
— Вот это я и хочу выяснить.
— О... Ну, хорошо. Мне кажется, вам понадобятся стол, стулья, машинка и все остальное.
— Превосходно, Лили! Вам говорили, что вы очень хорошенькая?
— Нет...
— Значит, я ошибся. Если вы этого не знаете, то откуда знать мне?
Папазиан проснулся в отеле «Центральный» и сменил имя на Хол. Он сбросил с себя верхнюю кожу и оставил под кроватью, чтобы не умываться.
Лилиан была уже в конторе и расставляла новенькую мебель.
— Вас дожидается посетитель, мистер Папазиан, — сказала секретарша.
— Отныне меня зовут Хол. Впустите его.
Посетителем оказался коротышка по имени Джасперс.
— Чем могу быть полезен, мистер Джасперс? — спросил Хол.
— Не имею ни малейшего представления, — смутился посетитель. — Я пришел к вам, повинуясь необъяснимому порыву.
Хол напрочь забыл, где он мог оставить свою Машину Необъяснимых Порывов.
— И где же вы его ощутили? — поинтересовался он.
— К северо-востоку отсюда, на углу Пятой авеню и Восемнадцатой улицы.
— Около почтового ящика? Так я и думал! Вы очень помогли мне, мистер Джасперс! Чем могу вам услужить?
— Говорю вам — не знаю! Это был необъяснимый...
— Да. Но чего бы вы хотели?
— Побольше времени, — печально сказал Джасперс. — Разве не все этого хотят?
— Нет, — твердо сказал Хол. — Но, возможно, я помогу. Сколько времени вам нужно?
— Еще бы лет сто, — попросил Джасперс.
— Приходите завтра, — сказал Хол. — Посмотрим, что удастся для вас сделать.
Когда посетитель ушел, Лилиан спросила:
— Вы действительно можете ему помочь?
— Это я выясню завтра, — ответил Хол.
— Почему не сегодня?
— А почему не завтра?
— Потому что вы заставляете ждать, а это нехорошо.
— Согласен, — сказал Хол. — Зато очень жизненно. Путешествуя, я заметил, что жизнь суть ожидание. Значит, следует наслаждаться всем, пребывая в ожидании, потому что только на него вы и способны.
— Это чересчур сложно для меня.
— В таком случае напечатайте какое-нибудь письмо.
На тротуаре стоял человек с американским флагом. Вокруг собралась небольшая толпа. Человек был старый, с красным морщинистым лицом. Он говорил:
— Я хочу вам поведать о мире мертвых, они ходят по земле рядом с нами. Что вы на это скажете, а?
— Лично я, — заметил Хол, — вынужден согласиться, потому что рядом стоит старая седовласая женщина в астральном теле с высохшей рукой.
— Боже мой, это, наверно, Этель! Она умерла в прошлом году, мистер, и с тех пор я пытаюсь с ней связаться. Что она говорит?
— Цитирую: «Герберт, перестань молоть чепуху и иди домой. Ты оставил на плите яйца, вода уже вся выкипела, и через какие-нибудь полчаса твоя жалкая обитель сгорит дотла».
— Точно Этель! — воскликнул Герберт. — Этель, как ты можешь называть чепухой разговоры о мире мертвых, когда ты сама — дух?
— Она отвечает, — доложил Хол, — что мужчина, который и яиц-то толком не сварит, не спалив свою квартиру, не вправе рассуждать о духах.
— Вечно она меня пилит, — посетовал Герберт и заторопился прочь.