Книга 5. Империя на марше
Шрифт:
Тянуть не стал, сразу и спрыгнул направо – кто его знает, где у них тут станция и сколько народу по ней бродит бродит, а мне сейчас лишние встречи совсем ни к чему. Пещеру нашёл после двух кругов по местности, вход в неё был очень хитро замаскирован. Ну пещера пещерой, карстовая судя по всему, у нас по области такого добра много разбросано. Не было бы только там внутри какой-нибудь вредоносной живности, подумал я, откидывая от входа ветки елового лапника. Залез внутрь, зажёг зажигалку (эх, что же фонариком-то они меня не обеспечили, подумал по дороге) – внутри было сухо, площадь пещеры впечатляла, под сотню
И в этот самый момент сзади из того самого отростка, который я недоисследовал, раздались слова (я чуть не подпрыгнул от неожиданности, но быстро справился с собой):
– Ну здравствуй, Сергей Владимирович.
Глава 12
И тут же тень на стене образовалась от моей зажигалки, дрожащая и прыгающая.
– Да погаси ты её, - добавил удивительно знакомый голос, - у меня фонарик есть.
Он тут же и зажёг свой фонарик, круглый и достаточно яркий, а когда приблизился, я узнал своего декана Кондрашова Вячеслав Петровича, такие дела… он вроде как похудел серьёзным образом, но в остальном таким же остался – большим и кряжистым, похожим на бурого медведя.
– Кого я вижу, вы ли это, Вячеслав Петрович? – справился я наконец с душевным волнением, - какими судьбами здесь оказались, в ветлужских дебрях?
– Догадайся, - ответил он, - с двух раз. Хорошие люди попросили помочь другому хорошему человеку, только и всего. Ты же ведь хороший человек, да?
– Сложно с этим не согласиться, - осторожно сказал я, - но давайте ближе к делу…
– Ну к делу так к делу, - и тут он вытащил большую чёрную сумку из того же закутка, откуда сам появился. – Вот тут одежда, деньги, документы и грим. И еды немного, сейчас перекусим, ты ж наверно голодный?
– Ну да, поесть бы неплохо было, - согласился я, - последний раз перекусывал часа четыре назад вместе с волком.
– С кем? – переспросил декан.
– С серым волком, звать Челыш, помогал мне тут в процессе, - неопределённо сказал я.
– Ну ладно, с волком, значит с волком, - и он вытащил из сумки пакет с едой, потом расстелил газетку (как я заметил, это была Горьковская правда за 3 августа), подтащил два небольших брёвнышка и выложил на газетку то, что в пакете было.
– Садись, отужинаем, - пригласил он меня, а я не отказался.
– Как кстати там Светочка, как Марина Сергеевна? Давно никого не видел.
– Спасибо, всё хорошо у них. Света второй раз замуж вышла недавно.
В пакете была жареная курица, помидоры с огурцами, хлеб и что-то во фляжке.
– Вот уж кого не ожидал здесь встретить, - честно признался я, откусывая от половинки курицы, - так это вас.
– Я же ведь не слепой и не глухой, - ответил он, - про твои похождения на «Александре Суворове» знаю достаточно…
– Достаточно для чего?
– Для того, чтобы понять, что за решётку тебя запрятали абсолютно безосновательно. А поэтому помочь тебе в трудной ситуации это очень правильное
– Но почему вы-то этим занялись? – продолжил пытать его я, - других не нашлось, помоложе?
– Значит не нашлось… я ведь тоже два года отмотал на малолетке – я разве не рассказывал об этом?
– Не, даже не заикались – расскажите.
– Сейчас некогда, но потом как-нибудь обязательно. Давай наряжаться и краситься, время поджимает.
И он достал из чёрной сумки ещё один здоровый пакет, наверно с одеждой, подумал я, и еще маленькую сумочку типа «косметичка».
– Значит так, дорогой Сергей Владимирович, вот это ты сейчас наденешь (и из большого пакета появились джинсы, клетчатая рубашка и серый свитер грубой вязки плюс к этому лёгкие летние туфли из замши), а вот этим (и он открыл сумочку) надо будет изменить твою внешность, чтобы стало похожу на фотку в паспорте.
И он протянул мне новенький советский паспорт, в котором значилась фамилия Столетов, а с именем-отчеством мои друзья видимо решили не заморачиваться и оставили их без изменений. Фотка было отдалённо схожа со мной, но очень отдалённо – во-первых волосы были чёрные и длинные, по моде 70-х, во-вторых имели место очки, ну и на закуску скулы тут были явно больше моих, как у финно-угорских народностей примерно.
– С одеждой всё понятно, но как моя внешность-то изменять будем? – спросил я.
– Не боись, Сергуня, - перешёл на более простонародный язык декан, - ща всё сделаем, на вот, примеряй, - и он выдал мне парик.
– Ититтвою, - только и смог ответить я, напяливая парик на свою бедную головушку.
Село вполне удачно.
– Теперь очки, - и он выдал мне кондовые отечественные очки с роговой оправой, - и скулы…
Для изменения этой отличительной особенности пришлось проложить между верхней челюстью и щеками специальные пластмассовые вставки, жутко неудобные.
– На, смотри на себя, - и Петрович сунул мне небольшое зеркало, которое тоже имело место в косметичке, - что, нравится?
– На дебила-первокурсника стал похож, - высказал я своё мнение, - но может так даже и лучше. С фоткой почти полное совпадение.
– Ну и прекрасно, - отозвался декан, - вставай и пошли на станцию, по дороге расскажу план дальнейших действий.
В этом самом посёлке Керженец имелось аж целых две железнодорожные станции – кроме той, куда я приехал, узкоколейной, и которая использовалась исключительно как грузовая, была и с обычная пассажирская, с которой даже иногда отправлялись электрички в Горький и Шахунью.
– Вот на такой вот обычной электричке мы сейчас и умчимся отсюда, - сказал Петрович.
– А билеты? – поинтересовался я, - тут же контролёры наверно ходят.
– Билеты сейчас в кассе возьмём, сорок копеек до Горького стоит, - ответил Петрович, - и да, чуть не забыл, мы же с тобой два грибника, если кто-то вдруг поинтересуется, так что держи корзинку. И спутниковый телефон надо здесь оставить, не понадобится он нам больше, только спалимся зазря.
И он засунул телефон в кусты, а взамен оттуда вытащил две маленькие корзинки из плетёных веток, на базаре такие продают за рубль, за два. В них даже по паре десятков грибов было для конспирации, какой-то мусор он туда насобирал.