Книга 7. Плутон

Галушкин Алексей Юрьевич

Это такие небольшие побочные явления были. С головой открытый космос в принципе не дружил. Я так понимаю, все потому, что исходно нас проектировали под жизнь на планетах с какой-никакой, а нормальной гравитацией. И пусть на Земле она была высоковата, так на Марсе, практически идеальна. Наши сосуды проложены по телу таким образом, что самые крепкие и толстостенные трубопроводы нашего тела где-то внизу находятся, а самые нежные и тонкостенные – в голове. И вовсе не потому, что мозг сам по себе орган изнеженный. А по причине, что мы не на голове ходим, а на ногах. То есть гравитация создает повышенное давление внизу полутора-двухметрового

столба жидкости. Вот так все спроектировано и прекрасно в земных условиях работает.

Здесь же – в космосе, где гравитация отсутствует как класс, пусть даже при наличии специальной одежды, некоторым образом компенсирующей некорректные перепады давления, кровь и не думает приливать именно к ногам по естественным для жизни на планете причинам. Вместо этого она по естественным для невесомости причинам приливает ко всем частям тела и особенно к мозгам, сосудистая система которого нежна и очень широко развита, отчего и возникают всякие отечные явления и, как следствие, головные боли и прочие проявления нестандартной психики с этим связанные.

Вот потому, осмелюсь предположить, весь этот бред, что мне снился, также непосредственно был связан с этим эффектом. И посему я ко всей этой эзотерической ерунде никак не относился. Даже близко несерьезно.

Пара рюмок и пара ложек икры на закуску, и я снова стал человеком разумным.

Говорят, когда нашего космонавта Сергея Крикалева «забыли» на три сезона на «МИРе», по прилету он тоже так себе выглядел. А там ведь что, всего сто пятьдесят один день и вернулся уже в новую страну – долетался до того, что СССР развалился. Конечно это вовсе не рекорд по длительности, но весь вопрос в том, ждут ли тебя обратно. Меня вот точно нет.

Тем временем, пока я с такими рассуждениями сидел за компьютером, делая попытки настроить системы на прием стандартизированных сигналов с Земли, обратил внимание на присутствие одного сигнальчика. Я его и раньше видел, он давно был зафиксирован системой, но я принимал его за маячковый сигнал с американской станции, потому что он был повторяющимся и достаточно сильным.

7.4. Сигнал.

В последнее время мне было не до компьютеров, чтобы сесть и разобраться – я же новые миры исследовал, да на ближние контакты выходил. И здесь у себя никого из «своих» не ждал видеть или слышать. Гидр всяких, амеб и прочих тварей все из той же оперы имени Чужого, да, опасался повстречать. Но точно не людей.

Я же сколько раз тогда вначале пробовал связаться с Землей, сколько сил потратил и все бесполезно. А, оказывается, сигнал есть – вот он, причем сильный, направленный, шифрованный в кодировке нашей миссии: по-русски, по-английски!

Просто обалдеть! Глаза даже протер – как-то мне не верилось. Да быть не может?!

Потому, для прояснения мышления и снятия последствий шока пропустил еще стопочку, чтобы нервишки не шалили, да голова не болела.

Нет, ну как же так?! Что же я за лох такой! Меня, оказывается, не забыли! Меня ищут! Ну ничего себе!

Что было в сообщении. Оно было зацикленным. Коротким. На двух языках. В аудиоформате.

Говорилось в нем о том, что на Земле засекли мой сигнал с орбиты Плутона и что они предпринимают все действия, чтобы добраться до меня. Что сюда выслан автоматический дрон. Что расчетное время прибытия… Если мои часы за время пути не сбились и не врут мне, то скоро произойдет его выход на стационарную орбиту. А еще, что посредством этого аппарата, я смогу выйти на связь с Землей! Ну как-то так.

Нет, реально, это был шок для меня. Так-то я сам собирался возвращаться на американском шаттле. Но сейчас я видел ситуацию совсем в ином свете. Нет, не в том ином, а в нормальном ином, что розово-идеальным зовется, в таком свете теперь мне все это представлялось.

Ресурсов и терпения мне хватит. Некоторые вопросы у меня вызывали технологии, при помощи которых все это реализовать хотят. Каким образом они так быстро сюда этого дрона забросить смогли? Я летел четверть века, а он добрался за какие-то три-четыре месяца?! Да и то, если за отсчет брать мои первые попытки связи.

И что ведь странно – я тогда просто сигнал SOS пытался послать. А они представляли, что я это я и миссия эта моя, а не какая-то там. Они все четко понимали, и сигналили по-русски. Но с учетом того, что здесь были американцы, возможно они и по-английски писали. Но я никогда не поверю, что американские кодировки были такими же, как и у нашей юпитерианской миссии.

Короче говоря, загадочно все это как-то для меня было. Ну или я просто чего-то не знал, а потому и не понимал во всей этой истории ничего. Может меня какой-то новый межпланетный корабль засек? Время идет, прогресс ушел далеко вперед с тех пор, что я с Земли отчалил. Может уже наконец альтернативу ракетной технологии движения придумали. Хотелось бы верить в разумность человечества.

Но вера и надежда – это, конечно, очень хорошо. Только они женщины, а значит существа изменчивые и расчеты на их основе выстраивать точно никак нельзя. Если просто сидеть и надеяться, да молить небо о помощи, но при этом ничего самому не делать, вероятность того, что именно тебе, прямо на голову и точно в рот свалится манна небесная, слишком мала. Предполагаю, что ноль целых и фиг знает сколько нулей после запятой. Но этот факт не сильно смущает людей вообще, как при покупке лотерейных билетов, так и в купе с церковными свечами, в частности.

Но меня, как человека трезво мыслящего, ладно – согласен, иногда хотя бы, эта призрачная вероятность лишь сильно раздражала, а вовсе не вдохновляла. Хотя должен все же при этом отметить, что вовсе это не значило, что Вера моя от этого как-то страдала или подрывалась. Все потому, что у этих идей разные целевые векторы.

В моем случае это было умное и деятельное стремление к развитию и улучшению мира, которое без Веры просто невозможно в принципе. Ведь без Веры такое не то, что совершить невозможно, да и в целом вся затея, кажется в принципе никому ненужным бредом. Здесь Вера выступает созидательным началом, некоей квинтэссенцией поступательного развития.

Это я все к чему – вовсе не к тому, что у меня здесь на задворках мира башня окончательно съехала, а к тому, что надо было что-то делать, а не сидеть ровно на одном месте и алкоголем баловаться.

Сейчас конкретно мне следовало перебраться за монитор и попробовать отследить эту станцию, что ко мне летела, а может уже и прилетела даже. Примерная орбита есть, схема беспроводного подключения имеется. Живем, товарищи! Продолжаем работать.

Хотя, чего там – работаем. У меня сейчас нет такого распределения жизни на выходные и рабочие дни. Это у вас там на Земле работа сделала из человека обезьянку, а у нас тут все органично – просто живу, живу не только по выходным, а каждый день, делаю дела не по будням, а по разумению.