Книга алхимии. История, символы, практика
Шрифт:
В картинах, которые Фламель велел вылепить на кладбище Инносанс (Невинных), растворение представлено драконом, пожирающим человека, прижатого им к земле. Готовую уже материю изображали жидкостью, заключенной в сосуде. Наконец, ее представляли химическим гермафродитом, и она дает прирост всем вещам, смешиваясь безразлично со всеми ими, потому что содержит семена всех эфиров (Venceslas Lavinius. «Traite du ciel terrestre» [152] ). Гермафродит изображен одним телом с двумя головами. Он называется «ребис» и символизирует серу и меркурий, приготовленные для Великого Делания. Ричард Английский говорит: «Первая материя нашего камня называется ребис, то есть вещь, получившая от природы двойное тайное свойство, которое дает ей имя гермафродита» («Le triomphe hermetique» [153] ).
152
Венцеслас
153
«Герметический триумф» (фр.).
Мы не сделаем ошибки, повторив, что меркурий философов, когда он представлен как единая материя Делания, обозначает собрание тел, входящих в состав материи. Взятый в этом смысле, он представляет собой не специальное тело, а синоним материи Делания. Это ясно из следующих строк Рипли: «Теперь, сын мой, чтобы сказать что-нибудь о меркурии философов, узнай, что, когда вы смешаете вашу водку с красным мужчиной (нашей магнезией) и с белой женщиной, которую называют альбифической, и когда они все будут соединены, составляя одно тело, тогда-то тольковы действительно будете иметь меркурий философов» (Riplee. «Traite du mercure» [154] ).
154
Рипли. «Трактат о ртути» (фр.).
Мы окончим эту главу несколькими словами о получении порошка, называемом Малым Магистерием Великого Делания, или Великого Магистерия.
Малое Делание, или Малый Магистерий, представлял операцию с Меркурием (солью серебра), но философский камень, полученный таким способом, был белый и не обращал металлы в серебро. Великое Делание производилось смесью солей золота и серебра с серой и Меркурием, и тогда получался настоящий философский красный камень, превращавший металлы в золото.
Два камня и два Магистерия изображались деревом; одно – лунное дерево, имеет на себе луны в виде плодов, это – Малое Делание; другое – солнечное дерево, имеет на себе солнца, это – символ Великого Делания. Это различие между двумя Деланиями весьма древнее; его знали все алхимики. «Философы утверждают, что золото сначала прошло через состояние серебра. Следовательно, если бы кто-нибудь захотел совершить Делание с одним только серебром, он не мог бы двинуться дальше белого и мог бы превратить несовершенные металлы только в серебро, но никогда не превратил бы их в золото» (Vogel. «De lapidis physici conditionibus» [155] ). Гебер признавал два философских камня, или эликсира, так как он говорит: «Луна, укрепленная для белого эликсира, приготовляется раствором луны в едкой водке» (Geber. «Livre des fourneaux» [156] ).
155
Фогель. «О состояниях физического камня» (лат.).
156
Гебер. «Книга печей» (фр.).
Ход обоих Деланий одинаков, кроме того что ход работ в Малом Магистерии останавливался при появлении белого цвета, между тем как Великий Магистерий продолжался до появления красного цвета. Трактат «Du Blanc et du Rouge» различает также два делания. Разъяснив пространно Великое Делание, или Делание красное, он довольствуется указанием, что для Малого Делания достаточно повторить те же операции, работая только с серебром, растворенным в специальной водке. Философы писали только о Великом Делании, поэтому и мы оставим в стороне Малый Магистерий. Между прочим, известно, что тигель, сосуд, огонь, операции, цвета сходны в обоих случаях, но Великое Делание продолжительнее, ибо после белого цвета, конца Малого Делания, другие цвета появляются в Великом Делании. В сущности, говоря об одном, мы будем говорить одновременно и о другом.
Глава V
Философское яйцо и его символы. – Печать Гермеса. – Атанор. – Огонь философов. – Степени или градусы
Уже готовой материи камня надо было медленной варкой придать способность превращать металлы. Для этого ее заключали в маленькую шарообразную колбу с длинным горлом, названную философским яйцом, затем помещали ее в чашу, наполненную золой и песком, и подогревали, соображаясь с некоторыми правилами, в горне или атаноре.
Алхимики обыкновенно довольно охотно распространяются об этих частях Делания. Философское яйцо изготовлялось из довольно толстого стекла, иногда из обожженной глины или из металла – меди или железа. «Сосуд искусства есть яйцо философов, сделанное из самого чистого стекла, имеющий шейку умеренной длины. Надо, чтобы верхняя часть шейки могла быть герметически запечатана и чтобы материя, которую туда помещают, наполняла бы только четвертую часть» (Huginus `a Barm^a. «Le r`egne de Saturne»). Роджер Бэкон употреблял сосуд стеклянный или глиняный. «Сосуд должен быть круглым, с узким горлом. Он может быть сделан из стекла или из такой же твердой, как стекло, глины; отверстие его закрывают герметически крышкой и заливают смолой» (Roger Bacon. «Miroir d’Alchimie»). Филалет в особенности настаивает на закупорке. «Имей сосуд стеклянный, овальный и достаточно великий для того, чтобы содержать унцию дистиллированной воды. Его надо плотно запечатать, иначе вся твоя работа пропадет» (Philal`ete. «Entree ouverte au Palais ferme du roi»).
Этот сосуд называли яйцом сначала по причине его формы, затем потому, что из него, как из яйца, после высиживания в атаноре должен был выйти философский камень. «Дитя, увенчанное добродетелью и царским пурпуром», как говорили алхимики. Почти в том же смысле Руйяк дает этимологию этого слова: «Яйцо имеет все необходимое для рождения цыпленка: туда нельзя ничего прибавить и ничегонельзя отнять; точно так же надо заключить в наше яйцовсе, что необходимо для рождения камня» (Rouillac. «Abrege du Grand-Ceuvre»).
Из текстов, упомянутых выше, видно, что философы настаивали на полной закупорке яйца; одни, как, например, Бэкон, употребляли крышку, которую прикрепляли смолой, но большая часть философов прибегала к печати Гермеса. [157] «Нить Ариадны» («Le Filet Ariadne») – анонимный трактат – дает нам весьма интересные подробности обэтой операции. Он предлагает три способа герметической закупорки шара: 1) накаливали горло его на сильном огне и отрезали ножницами, причем края спаивались так же, как когда отрезают резиновую трубку; 2) размягчали горло таким же способом, затем сжимали горло, понемногу стягивая над пламенем его конец так, чтобы на нем образовался шарик; 3) согревали отверстие шара и закупоривали его стеклянной пробкой, а затем заливали жидким стеклом. Некоторые алхимики предпочитали простой стеклянный шар, составленный из двух реторт, причем горло одного должно было входить в горло другого: «Есть два сосуда одинаковой формы, величины и вместимости, у которых нос одного входит в пузо другого для того, чтобы действием жара то, что находится в одной части, поднималось в голову сосуда и затем действием холода опускалось бы в пузо» (Raymond Lulle. «Eclaircissement du testament»). Также: «Одни пользуются сосудами стеклянными – овальными или круглыми. Другие предпочитают форму горшка. Они берут сосуд, короткое горло которого проходит в пузо другого сосуда, который служит крышкой, и их замазывают» (Libavius. «De lapide philosophorum» [158] ).
157
Под печатью Гермеса здесь понимается герметическая закупорка сосуда Делания. См.: «Двенадцать ключей мудрости», фигура 7, а также упоминание о «замазке мудрости» в трактате Фомы Аквинского «Об искусстве алхимии», гл. V.
158
Либавий. «О камне философов» (лат.).
Их или запечатывали крепкой замазкой, или размягчали горло первого шара на горле второго. Эта форма представляла следующие преимущества: испарения сгущались легче от соприкосновения с холодными стенками верхнего шара, причем при расширении аппарат менее рискует лопнуть.
Алхимики давали различные названия философскому яйцу. По словам Фламеля, они его называли: сферой, земным львом, темницей, гробом; перегонным кубом он был назван по причине его формы; выражение «дом цыпленка» есть только перифраза; брачная комната, тюрьма, гроб суть образы весьма понятные, если вспомнить, что сера и Меркурий, материя камня, были названы красным мужчиной и белой женщиной; яйцо было тюрьмой потому, что, раз философские супруги (царь и царица, красный мужчина и белая женщина, Gabricius et Be"ia) туда входили, они там содержались до конца Делания. Гробом – потому, что супруги там умирали после своего соединения; а после их смерти рождался их сын (философский камень), ибо каждое рождение происходит от гниения: смерть рождает жизнь, согласно теории, бывшей в почете в Средние века (см. гл. VII).
Символ гроба довольно часто употреблялся философами для обозначения философского яйца: «Блюди, чтобы союз мужа и жены случился только после того, как они снимут свои одежды и украшения как с лица, так и со всего остального тела, чтобы войти в гроб такими же чистыми, какими они пришли в мир» (Basile Valentin. «Les douzes clefs de Sagesse»). Под формой гроба он символизирован на рисунках Розера в «Ars auriferae quam chemiam vocant», [159] В сочинении «Viatorium spagyricum» яйцо с материей представлено стеклянным гробом, в котором покоятся король и королева.
159
«Золотоносное искусство так называемой химии» (лат.).
Яйцо названо брачной комнатой, брачным ложем, потому что в нем совершается союз серы и меркурия, союз царя и царицы. В «Зеленом сне» говорится об одном запертом зеленом доме; туда вводят супругов и запирают дверь тем же материалом, из которого построен дом.
Яйцо было еще названо маткой, по аналогии, так как «матка женщины после зачатия остается закрытой, даже для доступа воздуха. Точно так же и камень должен оставаться постоянно закрытым в своем сосуде» (Bernard de Trevisan. «La Parole delaissee»), а также и потому, что в него заключают семена металлов серы и меркурия, из которых должен родиться камень философов.