Книга будущих адмиралов
Шрифт:
Истребительный полк в те дни был награждён орденом Красного Знамени. Сафонову, сбившему 16 самолётов, присвоили звание Героя Советского Союза.
А что делают в первые дни войны североморские корабли? У них дел, как говорят, по горло. Они охраняют подходы к Кольскому заливу и к Белому морю. Береговые батареи в этих районах слабые. А по логике вещей нужно ждать немецкие десанты и в Кольском заливе, и в Кандалакшской губе Белого моря. Удары таких десантов навстречу наступающим дивизиям фашистов были бы для нас тяжелы. Представь себе последствия сильного десанта врага, высадившегося у Кандалакши, – железная дорога перерезана, Кольский полуостров с Мурманском и Полярным отрезан… И
Флот участвует также в отражении наступления фашистов на суше. Тысячи моряков-добровольцев ушли в морскую пехоту. Они высажены в тылу противника: в Мотовском заливе, у полуостровов Средний и Рыбачий. Корабли поддерживают их и бойцов 14-й армии артиллерийским огнём. Эсминцы «Урицкий» и «Куйбышев» бьют по побережью, занятому врагом, из орудий.
Корабли со своей зенитной артиллерией нужны для защиты Мурманска от авиации. Кварталы города спускаются с возвышенностей к самой реке Туломе, к самому порту. Немцы бомбят город и порт. На помощь мурманским зенитчикам в глубь Кольского залива вошёл эскадренный миноносец «Гремящий». Корабль стоит у борта большого судна – плавучей мастерской. Бомбардировщики идут двумя группами: одна на городские кварталы, другая к стоянкам судов, к причалам, складам порта. Плавучая мастерская и эсминец – заманчивая добыча для немецких лётчиков. Зенитчики «Гремящего» открывают огонь. Вражеские самолёты вынуждены рассыпать строй, но один прямо движется на цель. Наконец снаряд с «Гремящего» поджигает самолёт. А фашист не думает выходить из боя, направляет горящую машину в эсминец. Какое надо иметь самообладание, чтобы в эти секунды точно целить и быстро стрелять! Сейчас единственная возможность спасти корабль и себя – это влепить снаряд в лоб бомбардировщика. Комендоры орудия левого борта точно влепили снаряд и сшибли самолёт с курса. Падая в залив, он пронёсся над эсминцем и успел-таки сбросить бомбу. Бомба взорвалась в тридцати метрах от корабля. Волна ила и грязи, поднятая взрывом пятисотки, сшибла с ног артиллеристов, разметала по палубе. Проходит минута, и снова бьют орудия «Гремящего».
Этот бомбардировщик – второй на счету зенитчиков эсминца. За войну они собьют 14 самолётов, 23 повредят. Будет у них редкостный случай, который вряд ли когда забудут очевидцы. В один из налётов моряки подожгли «юнкерс» Горящий, он ринулся было в пике на городское здание, но тут же взорвался. А осколки его попали в соседний самолёт, второй бомбардировщик тоже загорелся и врезался в землю.
В то время была нелёгкой дозорная служба кораблей. Им приходилось отбивать атаки самолётов, подводных лодок и миноносцев врага.
В начале августа у входа в Кольский залив дежурил сторожевой корабль «Туман». Несколько суток он ходил челноком от мыса Цып-Наволок на Рыбачьем до острова Кильдин; вступал в бой с самолётами, обнаружил подводную лодку, глубинными бомбами атаковал её. На рассвете 10 августа моряки заметили на горизонте три эсминца противника. Командир «Тумана» старший лейтенант Лев Шестаков решил принять бой. Силы были неравные – два 45-миллиметровых орудия сторожевика против пятнадцати 130-миллиметровых орудий эсминцев. Но эти пятнадцать могли засыпать снарядами наших на берегу. Дозорный корабль как часовой на посту – пусть малы его силы, он обязан задержать врага до прихода помощи.
«Туман», вычерчивая зигзаг, пошёл самым полным навстречу опасности.
Трудно представить тот беспримерный бой. Под градом вражеских снарядов наши комендоры бесстрашно вели ответный огонь. Снаряд взорвался на корме сторожевика, повредил там орудие, поджёг дымовые шашки. Ещё один попал в мостик и снёс его. Были убитые,
«Туман» погибал, в пробоины хлестала вода. Возможности к сопротивлению были исчерпаны.
Эсминцы прекратили стрельбу. И тут моряки увидели, что на их корабле нет флага. Осколок перебил фал, обгоревшее полотнище со звездой, серпом и молотом лежало на палубе. Раненый рулевой Константин Семёнов схватил флаг, забрался на покосившуюся мачту и прикрепил его на прежнее место. Снова вокруг «Тумана» поднялись водяные столбы. Для людей не служивших на флоте, не любивших свой корабль одержимой любовью, покажется странным, что моряки отнеслись к новым взрывам как к должному и нужному – ведь их корабль продолжал бой! А оружием у них был теперь флаг – пока он вьётся над телами убитых товарищей, над изодранной взрывами палубой, в дыму пожара, между вздымающимися к небу огромными фонтанами воды, продолжается сопротивление врагу.
Осколки летели так густо, что фал снова перебило. Семёнов уже не мог связать перебитые концы. Вцепившись в мачту, он прижимал конец фала к груди, и флаг был над кораблём.
Когда ещё раз флаг должен был упасть – Семёнов терял сознание – флаг подхватил и закрепил другой Константин, радист Блинов.
Вот какие люди служили на «Тумане»!
Одиннадцать прямых попаданий получил корабль. Накренившись на правый борт, он погружался в воду. Моряки спустили шлюпку. На их глазах «Туман» под своим флагом пошёл в последний поход, в глубину Баренцева моря.
Сторожевик сделал своё дело. С острова Кильдин по эсминцам ударила береговая артиллерия. Вражеские корабли закрылись дымом и начали уходить на северо-запад. У норвежского порта Вардё их догнали наши бомбардировщики. При бомбёжке один эсминец был повреждён.
Дозорный корабль как часовой. Поначалу он один оказывается перед врагом и использует все средства, чтобы уничтожить его или задержать. Боевой собрат «Тумана» сторожевой корабль «Бриз» нёс дозорную службу у горла Белого моря на линии мыс Святой Нос – мыс Канин Нос. Обнаружив подводную лодку врага и не имея возможности действовать по-другому, таранил её…
Прошло несколько месяцев боёв в Заполярье. Немцы достигли очень малого. В районе Мурманска они оттеснили наши войска от границы на три десятка километров. Им удалось отрезать полуострова Средний и Рыбачий, но занять их они не смогли. Ни на Ухтинском, ни на Кандалакшском направлениях противник не вышел к железной дороге. Осенью 1941 года линия фронта за Полярным кругом стабилизировалась, и не менялась она до нашего наступления в 1944 году.
Посмотри на карте линию, на которой остановился враг. Интересная деталь: южнее Рыбачьего был участок, где государственную границу враг не смог перейти, граница оказалась на ничейной полосе, и там стоял наш пограничный знак. Иногда немцам удавалось сбить его артиллерийским огнём. Но каждый раз советские солдаты водружали знак на место.
Линия фронта стабилизировалась. Однако это вовсе не значило, что уменьшилось в том районе боевое напряжение. На море оно, наоборот, многократно возросло. Оба флота – и наш и вражеский – всё время наращивали силы, и у нас и у немцев всё прибавлялось кораблей и самолётов. Так, в начале 1942 года фашисты перевели в норвежскую базу Альтен-фиорд свой лучший линкор «Тирпиц». В других базах и портах разместились тяжёлые крейсеры «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер», «Лютцов», лёгкий крейсер «Кёльн», 13 эсминцев и миноносцев, 32 минных заградителя и тральщика, 31 подводная лодка, 12 торпедных катеров, много других катеров и сторожевых кораблей. Возросло число самолётов.