Книга будущих командиров
Шрифт:
Суворов остановил отступавших. Теперь под натиском русских пятились турки. Но дело приняло прежний оборот, как только бой достиг зоны, поражаемой корабельными орудиями. Потери русских были большие, кончились патроны. Суворова ранило в грудь картечью, и он потерял сознание. Когда Суворов пришёл в себя, его глазам снова открылась картина отступления русских солдат. Турки увозили к себе захваченные пушки.
Собрав войска и приведя их в порядок, полководец приказал контратаковать в третий раз. Тут он ввёл в дело резерв – 400 пехотинцев и 900 кавалеристов, – который берёг весь день. Одновременно на турецкие корабли напал единственный русский корабль
Суворов вечером был снова ранен – в руку. Он несколько раз терял сознание, но не бросил руководить сражением.
Турки, зажатые с двух сторон, изнурённые непрерывным, упорным боем, больше не смогли держаться. Они бежали в море, там их поражали картечью.
Русские потеряли в этот раз 450 человек, у турок же из 5 тысяч на корабли добралось только 700. Упорство в Кинбурнском сражении проявили обе стороны, но выдержка русских оказалась сильнее, и победа стала им наградой.
Итак, командир, полководец должен быть упорным, исполняя свои намерения, свой план. С военным планом получается, как с трудной задачкой: есть упорство – не через час, так через два решишь её, нет упорства – бросишь на полпути. Школьнику такое грозит двойкой, полководцу – поражением.
ГИБКОСТЬ ПОЛКОВОДЦА
С каким металлом можно сравнить планы полководца? С железом? Оно слишком мягкое. Железный прут согнёшь в руках. С чугуном? Он чрезмерно хрупкий. Чугунный брус разбивается ударом молотка.
Планы полководца подобны стали – прочной, но гибкой.
Сталь, железо, чугун близки по своему составу. Рядом же стоят упорство и упрямство. И эта близость опасна для полководца. Если к упорству прибавить лишнюю дозу самолюбия, эгоизма, зависти, зазнайства, оно тут же превращается в упрямство.
Как бы ни был упорен полководец, он не должен допустить, чтобы упорство перешло в упрямство, в исполнение плана вопреки разуму. Он должен вносить в план изменения по ходу боя.
Суворов при Нови, слабо атакуя левый фланг французов, думал выманить их ложным отступлением из гор на равнину. Моро, как уже известно тебе, разгадал его замысел и не стал этого делать. Тогда Суворов ещё раз атаковал левый фланг сильнее, чтобы заставить Моро перебросить туда помощь из центра и этим ослабить центр. Французы действительно подкрепили левый фланг, и Суворов приказал атаковать центр. Но атака не удалась: Моро, оказалось, снял войска не из центра, а с правого фланга. Как только это стало очевидно, Суворов внёс в свой план новую поправку – он атакует правый, ослабленный фланг и добивается блестящей победы: русско-австрийские войска потеряли 8 тысяч, французы – 17 тысяч, было захвачено 39 пушек из 40, которые имел неприятель. «Таким образом продолжалось 16 часов сражение упорнейшее, кровопролитнейшее и в летописях мира, по выгодному положению неприятеля, единственное», – доносил Суворов Павлу I.
Переход Суворова через Альпы. С картины В. Сурикова.
Ну а если бы Суворов все 16 часов атаковал левый фланг французов? Занимая защищённые позиции, французы истребили бы его войска ружейным и артиллерийским огнём. На это им хватило бы и половины того времени.
Очень просто разницу между упорством и упрямством объяснил Ленин. «Если бы армия, убедившись, что она неспособна взять крепость штурмом, сказала бы, что она не согласна сняться со старых позиций, не займёт новых, не перейдёт к новым приёмам решения задачи, – про такую армию сказали бы: тот, кто научился наступать и не научился при известных тяжёлых условиях, применяясь к ним, отступать, тот войны не окончит победоносно».
Пример упрямства опять найдётся у прусских военачальников. В битве под Иеной 60-тысячная армия Наполеона разбила 35-тысячную армию пруссаков, которой командовал принц Гогенлоэ. И когда эти войска перестали существовать – часть была убита, часть пленена, часть разбежалась, к Иене «подоспел» генерал Рюхель с 12 тысячами солдат. Он не придумал ничего лучшего, как предложить французам новое сражение. Участь 12 тысяч была той же, что и 35. Разница заключалась лишь только в том, что Рюхель был разгромлен мгновенно.
Итак, командир, полководец меняет свой план с изменением обстановки. По-другому это можно сказать так: ты решил перейти реку по мосту, но мост унесло. Что же, возвращаться? Нет. Ты ищешь брода и переходишь реку. Если брода нет, ты переправляешься вплавь. Если река тут широка, находишь узкое место и плывёшь. Не умеешь держаться на воде? Свяжи камыш, плыви на нём. Может случиться, что ты воспользуешься остатками моста, где бродом пройдёшь, где поплывёшь, но всё равно ты переправишься на другой берег.
ПОЛКОВОДЕЦ УМЕЕТ ПРЕДВИДЕТЬ
Предвидеть – значит предугадывать. Этим человеческим качеством каждый из нас пользуется в жизни. Одни предугадывают лучше, другие хуже. Тут многое зависит от знания предмета, от количества информации о нём, от точности в её оценке и, конечно, от особых способностей того, кто предугадывает.
Совершенно необходима способность предугадывать, предвидеть полководцу. Ведь, как уже говорилось, на войне многое остаётся неизвестным, неясным, а к ответу его вызывает строгий экзаменатор – противник.
Драгомиров считал главным свойством, отличающим талантливого полководца от посредственного, именно лёгкость разгадки характера и намерений противника.
Наполеон Бонапарт получил генеральский чин после того, как сбылось его предвидение в сражении за Тулон, захваченный англичанами. Тогда его звали ещё только по фамилии, он ещё не провозгласил себя императором Наполеоном и был начальником артиллерии в республиканских войсках.
На совете, который обсуждал план освобождения Тулона, Бонапарт настаивал на захвате двух батарей, которые назывались Эгильет и Балагье. Он утверждал, что, лишившись их, англичане уведут из Тулонской гавани свои корабли, больше того, они оставят город, уничтожив в нём все запасы. Бонапарт подтверждал свою мысль расчётами, по которым выходило, что отмеченные им батареи «смогут обстреливать бомбами, гранатами и ядрами всю площадь большого и малого рейда».
В сражении батареи были захвачены, тут же англичане вывели из гавани корабли, а город подожгли.
Но, может быть, совпадение было случайным? Нет. В руки французов попал протокол военного совета англичан. В нём было записано: «На запрос военного совета у артиллерийских и инженерных офицеров, имеется ли на большом и малом рейдах хоть один такой пункт, где могла бы стать эскадра, не подвергая себя опасности от бомб и ядер с батарей Эгильет и Балагье, эти офицеры ответили, что не имеется».