Книга Крови
Шрифт:
Густые брови Аковрана поползли вверх.
– Да как же так, девочка!
– Обещай! Или ты снимешь моё бессмертие чарами или…
Старик ещё крепче прижал меня к себе.
– Боль пройдёт, а, если не пройдёт, то притупится, отпустит. Поверь, нужно немного потерпеть.
Я беззвучно плакала у него на плече.
– Я не справлюсь. Я слишком слабая. Пообещай мне, король. Дай слово. Я успокоюсь, зная, что ты его сдержишь.
На глазах Аковрана навернулись слёзы.
– Даю. Слово короля.
Мои родители провожали меня в аэропорту. Я видела, что у них появилась слабая надежда на моё выздоровление. Два дня перед отъездом я не плакала и не закрывалась в своей комнате, ища уединения. Напротив, я позвонила Адаму и Алине, навестила Мэри и встретилась с Гарольдом. Я черпала силы в простом человеческом общении, и мои друзья с радостью делились со мной своей энергией. Я была настроена решительно. Теперь я видела свет в конце тоннеля. Честно говоря, меня устраивали оба исхода: или я буду с Себастианом в этом мире или в каком-нибудь другом. Мой вампир отыщет меня везде.
В Мэлахайд я вернулась с гордо поднятой головой, и весь день купалась в лучах собственной славы. Грегг, Марикейт, Олмах и даже несносный Лоркан, появились в замке, чтобы поприветствовать меня. Жаклин и Аникейн постоянно крутились рядом, пытаясь предугадать любое моё желание. Мне было очень приятно и немножко неловко. Вечером я, наконец, осталась одна. Повалившись на кровать в том, в чём была одета, я закрыла глаза и мысленно вычеркнула из недели один день. Ещё немного, и я обрету покой.
Лёгкий шум привлёк моё внимание. Я с трудом разлепила веки и посмотрела в угол комнаты. Кажется, посещения ещё не закончились. На кресле в позе разнузданного парня сидел король демонов. Он был хорош, как всегда. Чёрные джинсы, чёрная майка и, что меня сильно удивило, обычные кеды вместо до блеска начищенных туфель. В полумраке комнаты сверкнули белоснежные зубы.
– Принцесса ищет смерти?
Я села на кровати, сложив ноги «по-турецки».
– Я тоже рада тебя видеть. Поражена, что от тебя ничего не скрыть, Элиот, в то время, как другие…
Демон подошёл ко мне и бесцеремонно уселся рядом.
– Другие это тоже видят, но ещё на что-то надеются. А ты решительная девушка. Жаль, что вампиры могут лишиться такой королевы.
Я чуть не зарычала.
– А меня кто-нибудь когда-нибудь спрашивал, хочу ли я этого? Всегда находились некие существа, которые меня просто ставили перед фактом.
– И в одно из этих существ ты безнадёжно влюбилась.
Я вздохнула. Элиот взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.
– Ты просила чародея помочь тебе умереть. Смерть это такая тонкая штука, девочка, она тоже может быть прекрасной, мало того, полезной. Так почему ты не обратилась ко мне?
– И ты бы согласился?
– С радостью. Ведь смерть - ещё не конец. Гораздо хуже - забвение.
Я ничего не понимала.
– Забвение! О чём ты говоришь?
Демон отпустил мой подбородок и пожал плечами.
– Спроси у Аникейн или у Эрика. Мне пора. Если понадоблюсь, я к твоим услугам. Кстати, ты права, все решают, что для тебя лучше, а что хуже. Могли бы поговорить напрямую. И я был против этих тайн. Если что, знай, я тут ни при чём…
Элиот встал с кровати и растворился в полумраке комнаты.
Я задумалась. Что-то здесь не так. Демон неспроста появился в моей спальне. Он хотел предупредить. О, Боже! Но почему же просто не объяснить, в чём дело. Это противная Дассетовская манера говорить загадками сводила меня с ума. Что за дела творятся в замке? У меня сложилось такое чувство, что меня тут водят за нос. Я ощутила слабое головокружение, зато сон сняло, как рукой. Повинуясь внезапному порыву, я вышла из комнаты и направилась по тёмному коридору, полная решимости, к родителям Сэба. Сейчас я всё узнаю. А, если нет, буду пытать всех обитателей по очереди. Из соседней комнаты до меня донёсся тихий плач. Это была спальня Эрика и Аникейн. Я прислонилась к двери и прислушалась.
– Теперь я вижу, Эрик, что все мы ошиблись. Мы должны были дать ему умереть. Моя душа рвётся на части, когда я вижу эти пустые глаза.
– Мы сделали то, что смогли. И все приняли такое решение единогласно.
– Оно было неправильным. Он угасает каждый день.
– Потерпи. Наши старики ищут способ помочь ему.
– Кому? Это существо уже не Сэб. Во-истину, лучше смерть, чем забвение.
Я отшатнулась от двери и машинально сжала в руке свой медальон. Он казался таким же холодным, но что-то подтолкнуло меня сделать несколько шагов вперёд. Я не стала ломиться в спальню родителей Себастиана, чтобы потребовать объяснений. Я шла и шла, повинуясь странному влечению, бесшумно ступая босыми ногами по каменным плитам. Оказавшись в пустом дворе, направилась к противоположному входу, где начиналась лестница в башню. Все чувства обострились до такой степени, что я видела и слышала в темноте, точно летучая мышь. Преодолев крутой подъём, я сняла тяжёлый засов с двери, открывавшей вход в единственную комнату у самой верхушки. Ещё несколько шагов, и я свалилась в обморок.
– Эй, что с Вами? Девушка! Очнитесь!
Я лежала на пушистом ковре, а моя голова находилась на коленях моего вампира. Я протянула руки, чтобы обнять его, но Себастиан отстранился.
– Вижу, Вам уже лучше. Тогда ступайте вниз и оставьте меня одного.
Что? Это и всё, что мой любимый мог сказать мне при нашей встрече? Что-то насторожило в его облике. И тут я поняла. Глаза! У Себастиана были ярко-голубые глаза, которые темнели, если он злился или нервничал. У этого же мужчины, глаза оказались серыми, как сталь, напрочь лишёнными зрачков. Он поднялся и подошёл к окну.
– Уходи. Ты мне мешаешь.
Я присела на краешек кровати.
– Сэб! Это же я, Наташа, посмотри на меня. Разве ты не узнаёшь?
Мужчина даже не повернулся.
– Я не знаю тебя, как никого, кто появлялся тут раньше. Я хочу покоя. Хочу туда, где находился всё это время, пока меня не призвали.
– Но Сэб! Ты же любил меня. Неужели в твоём сердце ничего не осталось?
– По моей щеке покатилась одинокая слезинка.
– У меня нет сердца, и души тоже нет. Так что оставь меня в покое.
Я подошла к вампиру и взяла его за руку. Пальцы Себастиана оказались холодными, как лёд. Мой вампир забыл меня. Вылетев из комнаты, я помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Слёзы застилали глаза. Я выбежала из башни и тут же попала в крепкие объятия Эрика. Вцепившись в его плечо, я дала волю рыданиям. Вся боль и напряжение этих дней выливались на грудь мужчины нескончаемым потоком. Он гладил меня по волосам, крепко прижимая к себе.
– Это ничего, поплачь, девочка! Поплачь!