Книга шифров. Тайная история шифров и их расшифровки
Шрифт:
Вновь пришедших сотрудников направляли не в «Комнату 40» в Лондоне, а в Блечли-Парк, находящийся в графстве Бакингемшир, где располагалась правительственная школа кодов и шифров — организация, которая была не столь давно образована из «Комнаты 40» и занималась дешифрованием сообщений. В отличие от «Комнаты 40», в Блечли-Парке могло разместиться гораздо больше сотрудников, что было существенно, поскольку, как только начнется война, ожидалась просто лавина перехваченных зашифрованных сообщений. В Первую мировую войну Германия передавала два миллиона слов в месяц, однако во Второй мировой войне, вследствие широкого использования радиосвязи, эти два миллиона слов могли бы передаваться за день.
В центре Блечли-Парка стоял большой викторианский особняк в стиле тюдоровской готики, построенный сэром Гербертом Леоном, финансовым магнатом девятнадцатого столетия. Этот особняк, с его библиотекой, обеденным и изысканно убранным бальным залом, обеспечил центральную администрацию всем, что нужно для работы в Блечли. У капитана 3-го ранга Аластера Деннистона, руководителя правительственной школы кодов и шифров, был кабинет на первом этаже, из окон которого открывался прекрасный вид на сады; к сожалению, этот вид был вскоре испорчен строительством многочисленных казарм. В этих временных деревянных постройках были размещены различные дешифровальные службы и подразделения. Так, казарма 6 специализировалась на вскрытии немецких армейских сообщений, зашифрованных с помощью «Энигмы». Дешифрованные сообщения из казармы 6 передавались в казарму 3, где оперативные сотрудники разведки переводили их и старались использовать полученную информацию. Казарма 8 специализировалась на «Энигме» военно-морских сил; свои дешифровки они передавали на перевод и использование разведданных в казарму 4. Первоначально в Блечли-Парке насчитывалось всего двести человек, но за пять лет численность мужчин и женщин, размещающихся в особняке и казармах, возросла до семи тысяч.
Рис. 44 В августе 1939 года ведущие дешифровальщики Британии приехали в Блечли-Парк, чтобы оценить, насколько он подходит в качестве места для новой правительственной школы кодов и шифров. Чтобы не вызывать подозрений местных жителей, они выдавали себя за группу охотников капитана Ридли.
За осень 1939 года ученые и математики в Блечли изучили хитросплетения шифра «Энигмы» и быстро овладели методом поляков. В сравнении с польским Бюро шифров в Блечли было больше сотрудников и больше ресурсов, и поэтому здесь могли справиться с большим числом расположений шифраторов и с тем, что «Энигму» теперь взломать стало в десять раз труднее. Каждый день британским дешифровальщикам приходилось выполнять одну и ту же процедуру. В полночь немецкие операторы «Энигмы» меняли ключ текущего дня на новый, и с этого момента все, чего достигли в Блечли в предыдущий день, пропадало втуне: дешифровать сообщения не удавалось. Дешифровальщики опять были вынуждены начинать поиск нового ключа текущего дня. Это могло занимать несколько часов, но как только становились известны установки «Энигмы» на текущий день, в Блечли тут же приступали к дешифрованию накопившихся за это время немецких сообщений, извлекая из них информацию, которая была просто бесценной для повышения обороноспособности страны.
Для любого, военачальника неожиданность является неоценимым козырем. Но после того, как в Блечли смогли взломать «Энигму», планы немцев стали ясны и англичане смогли заранее узнавать намерения немецкого верховного командования. Так, зная о предстоящем наступлении, можно было послать туда подкрепление или предпринять маневры, чтобы уклониться от столкновения. Союзникам, сумевшим дешифровать переговоры немцев о слабостях собственных позиций, представлялась возможность предпринимать там свои наступательные операции. Поэтому дешифровки Блечли были исключительно важны. Например, когда в апреле 1940 года Германия вторглась в Данию и Норвегию, в Блечли дали детальную картину немецких действий.
Точно так же во время битвы за Англию[17] криптоаналитики могли заблаговременно предупреждать о налетах бомбардировщиков, указывая, в том числе, время и место налета. Они могли также постоянно информировать о состоянии Люфтваффе, к примеру, о потерях самолетов и о том, с какой скоростью происходила их замена. Из Блечли вся эта информация поступала в штаб-квартиру МИ6 (британская служба внешней разведки), откуда ее направляли далее в военное министерство, в министерство ВВС и в Адмиралтейство.
Однако иногда, в перерывах между своими усилиями влиять на ход войны, криптоаналитики находили время и для отдыха. Как писал Малькольм Маггеридж, сотрудник секретной службы, посещавший Блечли, излюбленным их развлечением была английская лапта:
Каждый день после обеда, если погода благоприятствовала, взломщики шифров играли в английскую лапту на лужайке у особняка с притворной серьезностью, которую напускают на себя университетские преподаватели, занимаясь чем-то, что они считают пустячным или малозначительным по сравнению с их более важными исследованиями. Так, они спорили о каких-то моментах игры с той же страстью, с какой могли бы обсуждать вопрос о свободе воли и детерминизме или о теории происхождения Вселенной — в результате ли «большого взрыва», или же то был процесс непрерывного созидания.
Рис. 45 Дешифровальщики Блечли за игрой в английскую лапту.
Овладев методом поляков, криптоаналитики Блечли начали придумывать свои собственные ускоренные способы поиска ключей «Энигмы». Например, они обратили внимание на тот факт, что немецкие операторы «Энигмы» время от времени выбирали разовые ключи, которые никак нельзя было назвать случайными. Для каждого сообщения оператор должен был выбирать разовый ключ с тремя случайными буквами. Однако в пылу сражения перегруженные работой операторы иногда набирали на клавиатуре «Энигмы» три последовательно идущие буквы (рис. 46) — QWE или BNM. Такие предсказуемые разовые ключи были названы силями (cillies). Другой тип си-лей — это неоднократное использование одного и того же разового ключа, к примеру, инициалов любимой девушки оператора; вполне возможно, что один из таких инициалов — C.I.L. — как раз и послужил в качестве источника этого названия. Перед тем как приступать к трудоемкому процессу взламывания шифра «Энигмы», для криптоаналитиков стало обычным делом сначала проверять наличие силей, и иногда их интуиция давала свои плоды.
Рис 46. Клавиатура «Энигмы»
Сили не были слабым местом «Энигмы», они, скорее, являлись слабостью способа ее использования. Стойкость шифра «Энигмы» снижается также и из-за человеческих ошибок на более высоких уровнях. Те сотрудники, которые отвечают за составление шифровальных книг, должны решать, какие из шифраторов в какой день следует использовать и каково должно быть их расположение. Они стремились обеспечить случайные, непредсказуемые установки шифраторов, чтобы ни один из шифраторов не оставался на одном и том же месте два дня подряд. Так, если мы обозначим шифраторы номерами 1, 2, 3, 4 и 5, то в первый день их расположение может быть таким — 134, а на второй день — 215, но не 214, поскольку шифратор с номером 4 не должен оставаться в том же положении в течении двух дней подряд. Это, на первый взгляд, здравый подход, ведь шифраторы постоянно меняются местами, но на самом деле применение такого правила облегчает жизнь криптоаналитика.
Исключение определенных расположений, чтобы шифраторы не оставались на тех же самых местах, означает, что составители шифровальных книг наполовину уменьшают число возможных расположений шифраторов. Криптоаналитики Блечли осознали эту ситуацию и извлекли из нее максимальную пользу. Определив расположение шифраторов в какой-то из дней, они могли сразу же исключить половину возможных расположений шифраторов на следующий день. Тем самым объем их работы снижался вдвое.
Точно так же существовало правило, согласно которому не допускалась перестановка соседних букв с помощью штепсельной коммутационной панели, то есть S могла меняться местами с любой буквой, кроме К и Т. Теоретически таких очевидных перестановок следовало избегать, но применение этого правила приводило опять-таки к существенному сокращению количества возможных ключей.
Поскольку «Энигма» продолжала усовершенствоваться и во время войны, то был необходим и поиск новых криптоаналитических ускоренных методов. Криптоаналитики были постоянно вынуждены модернизировать и совершенствовать «бомбы» и разрабатывать полностью новые подходы. Частично их успех заключался в причудливом сочетании математиков, ученых, лингвистов, знатоков классических языков, шахматных гроссмейстеров и любителей кроссвордов в каждой из казарм. Трудноразрешимая задача передавалась из казармы в казарму, пока не находился тот, кто мог ее решить, или хотя бы тот, кто сумеет решить ее частично, после чего ее передавали дальше Гордон Уэлчман, являвшийся руководителем казармы 6, говорил о своей команде как о «своре гончих, старающихся отыскать запах». Здесь трудилось множество великих криптоаналитиков, и они добились значительных успехов, но чтобы подробно описать вклад каждого из них, потребовалось бы несколько толстых томов. Однако если и была какая-то фигура, которую следовало бы отметить, так это Алан Тьюринг, который сумел отыскать самое слабое место в шифре «Энигмы» и воспользовался им. Благодаря Тьюрингу стало возможным взломать шифр «Энигмы» даже в таких крайне сложных обстоятельствах.