Книга снов 2. Пробуждение
Шрифт:
Камрат словно замер, он смотрел на огонь, который играл свою драму и танцевал на пепелище жизни. В этом его трагическое и комическое начало, огонь давал жизнь и огонь – уносил ее обратно в высшие миры.
Можно бесконечно смотреть на огонь…В нем мы видим что-то, что связано с нами веками, когда он горит – мы ощущаем жизнь. Жизнь оттого, что он согревает, когда пища теплится в его объятиях, жизнь что живет внутри нас, когда кровь бежит по венам, и жизнь завершенную, когда дух огня забирает наше тело, унося его далеко-далеко, когда физическое воплощение закончено. Огонь… В нем столько силы, треска,
– Благодарю тебя, дух огня. Мне жаль, но я не могу смириться, – сказал Камрат и, закончив ритуал, отправился в обратный путь.
– Духи и стихии всегда с тобой! – сказали ему Силы на прощание, вода смотрела на Камрата с любовью матери, она сострадала ему и готова была принять его, Дух воздуха молчал, а дух огня никак не мог завершить танец – он был, по сути, воином, его сила не знала смирения, огонь был сущностью всех, кто воюет в этом мире, и духом тех, кто живет, изменяя мир к лучшему, очищая его.
Дух огня мерцал еще какое-то время – он рисовал в костре картины, которые были судьбой Камрата. Не в характере юноши было сдаваться, и он имел право быть свободным, он мог выбирать варианты своей жизни. Он был далек от знаний Анасты, он знал, что его любовь – это собственность. Он относился к своей любимой как к той, что принадлежит его земле. Она должна быть возвращена, как воплощение родного, своего, не как любимая, и как любимая – тоже. В его голове спутались все чувства, и Камрат вернулся домой в печали. Великая печаль отразилась на его серьезном лице. Он принимал решение и шел против духов, против их предупреждений. Он шел к своей погибели.
Дух огня провожал воина с любовью, он знал будущее, знал, что Камрат не послушает его, но огонь – это сила, это великая мощь и ей чужда жалость, она сжигает все, что больше не способно нести энергию, что вместо трансформации выбирает сопротивление. Дух огня – великая сущность, одна из вечных, на энергии которой держится жизнь на земле. Один из величайших элементов, которые дают жизнь, а после уносят ее, чтобы она могла переродиться.
Сон 9. Неравный бой
Собрав свой народ, Камрат принял решение идти с набегом на гарнизон, который состоял тогда из малочисленного отряда в 100 человек. Решение озвучил воин на совете старейшин.
– Воины-охотники, великий враг поразил нашу землю, – Камрат говорил твердо, бескомпромиссно, даже старые воины уважали его за смелость и ум, а также за его решимость, – дух огня сообщил мне, что мы должны отвоевать правду и забрать назад то, что наше по праву!
Старая шаманка выступила вперед и неожиданно нарушила привычный уклад собрания, произнеся фразу, которая заставила всех вздрогнуть.
– Камрат лжет, воины падут, если пойдут на гарнизон, – тяжело и низко проговорила она, – я видела судьбу Анасты, ей так написано на роду, они – огненные женщины, пришли выполнить задачу. Нам нельзя вмешиваться!
– Как ты смеешь перечить воину! Я говорил с духом у портала рядом с пещерой, и мне сообщили, в чем наша цель, – Камрат рассвирепел. Он лгал и брал ответственность за эту ложь. Он принимал решение за всех, он должен был идти в гарнизон с набегом и убить негодяя, который отобрал его женщину!
– Дух огня сказал тебе другое, – бесстрашно заявила старая женщина. – Скажи правду.
– Я здесь решаю, женщина! Не вмешивайся! – Камрат был в ярости. Шаманка терпеливо замолчала. Она была стара и мудра, она знала, что все расставит по местам безжалостное время. – Ты всего лишь женщина!
Все молчали, впервые они не стали вмешиваться в спор с шаманкой, она тоже не стремилась что-то доказать. Старейшины посовещались и приняли решение, что они будут отвоевывать свое право на свободу. Камрат сделал все возможное, чтобы настоять на своем.
– Мы должны остановить их, они заберут у нас то, что дали боги – силу огня и металла, они не заслужили это, им надо это для войны. Правда на нашей стороне, духи помогут нам, – сказал охотник, отец Анасты.
– Да, да, боги за нас, ты не поняла что-то шаманка, ты стала стара и не слышишь, что говорят духи, – сказал Камрат, обращаясь к шаманке, немного взяв себя в руки и вспомнив, что она как мать его любимой, – ведь там твоя внучка. Анаста.
Старуха лишь сжала скулы, она знала, что им нельзя идти, и слушала духов. А Камрат, ослепленный своей любовью, ничего не желал знать, он слышал лишь свое «Я», то, что нашептывал ему его разум. То, что хотел слышать.
– Наш род хотят поработить еще и другие племена, чтобы у них было знание кузнечного дела. Мы – кузнецы, редко кому дух огня дает такие дары, они думают, что мы так просто отдадим наши богатства этим белым, которые забирают наших жен и дочерей! – поддержал еще один из племени охотников.
– Мы отправляемся с походом, чтобы восстановить справедливость. Мы отправляемся, когда шаман выберет удачное для нас время, – так было решено на совете.
По ту сторону завесы наблюдали за действом и видели варианты ангелы Белый и Черный. Выбор Камрата определил судьбу Анасты: она не могла быть счастлива в этом воплощении, она была не понята в своем мире, ее душа огненной женщины, сошедшей с небес, не давала ей права на выбор. Она родилась в период правления судьбы. А судьба принимается безропотно и безоговорочно, с ней не спорят, ей подчиняются. В те времена закон был как никогда суров, и суровость его заключалась в том, что никто не мог осознать мгновение между тем, что мы выбирали. Анаста была умна, она понимала, что счастья не будет ни в ее жизни, ни в жизни Владимира. И, открыв ему знание, она пробудила в нем память, но потеряла за это свое время. Так было предрешено. Но и выбор сложился именно таким образом.
Во время набега практически все мужчины племени Анасты погибли. На глазах у девушки погиб ее отец, на глазах у нее был убит ее любимый, и погиб он от руки Камрата…
Оставшиеся в живых соплеменники, глядя на умирающих, стали отступать.
Анаста показала им тайную тропу в горы, куда можно было спрятаться от преследователей. Солдаты еще несколько дней зачищали местность, пока не был получен приказ оставить местное население, чтобы те могли продолжать заниматься промыслом, чтобы было с кого собирать дань.