Книга Темной Воды (сб.)
Шрифт:
Но в прихожей никого не оказалось. Незнакомец таинственным образом дематериализовался, чем привел Петра Ильича в состояние глубокой растерянности.
На деревянных ногах, прямой, как шпала, он проследовал в комнату и рухнул в кресло, размышляя о том, что где-то в его мозгу, прежде таком здоровом, должно быть, пролегла глубокая трещина.
Следом за первым визитом последовали другие. Пришельцы вели себя вызывающе нагло. Хозяина квартиры игнорировали напрочь — то ли не слышали его возмущенные крики, то ли просто не обращали на него внимания. Но топали, словно
Чаще других туда-сюда шастал один — невысокого роста в кожаной куртке странного покроя и сапогах выше колен. Ноздри крупного горбатого носа раздувались, словно этот тип все время принюхивался. На поясе у него болтался длинный опасный кинжал.
«С таким ножичком в милицию загребут за милую душу», – думал Лавкин. Милицию он уважал и боялся — по молодости лет заимел кое-какой опыт, едва не угодив в колонию за кражу бутылки с портвейном. Из-за этого скорбного биографического факта он сразу и решительно отмел всякое желание обратиться в компетентные органы.
«Еще решат, будто это я устроил этакое безобразие», – размышлял Петр Ильич, – и привлекут за содержание притона. Или какую другую статью пришьют. С них станется».
Было и другое соображение. Петр Ильич не без оснований опасался, что расскажи он кому-нибудь о том, что у него в квартире появилась сияющая арка, откуда то и дело лезут странные незнакомцы, и его сразу передадут в руки специальным докторам — любителям одеть совершенно нормального человека в смирительную рубашку. В желтый дом Петр Ильич очень не хотел. Он желал и дальше жить в своей типовой однокомнатной квартире, чинить краны и устанавливать вентили. Лавкин работал сантехником на участке Стрешнево-Товарное. И иного существования для себя не чаял.
Между тем, «этакое безобразие» продолжалось. Негодование Петра Ильича со временем сменилось крайним раздражением. Пару раз, впав в состояние, близкое к истерике, он пытался даже задержать незваных гостей.
Кинулся лохматому и тощему замухрышке наперерез:
— Не пущу!
Но тот на крик не отреагировал, а решительно прошагал сквозь Петра Ильича. Лавкин ощутил слабый толчок в грудь, обернулся и с удивлением понял, что визитер уже у него за спиной.
Тут Петру Ильичу стало очень страшно. Если гости способны на такие фокусы, значит они не совсем люди. Точнее — совсем не люди. А может, он стал жертвой банды гипнотизеров? Значит, все же, придется обратиться в милицию? А вдруг милиция сочтет, что он один из них? Из темного будущего выплыли заголовки газет: «Арестован Петр Ильич Лавкин — бандит-гипнотизер». Какая статья предусмотрена за гипнотизерство?
Напуганный мрачной перспективой, некоторое время Петр Ильич ничего не предпринимал, ограничиваясь набором грязных ругательств в адрес визитеров. Потом терпение его иссякло, и он попытался схватить очередного гостя за плечо, но пальцы поймали лишь густой воздух. Визитер с неудовольствием потрогал то место, где только что была рука Петра Ильича, сверкнул кроваво глазами, и пошел дальше — к выходу из квартиры. За плечом растянулся дымный след, какой оставляет церковное кадило.
Хозяин проклятой квартиры понял, что имеет дело с потусторонними силами. К этому времени у него уже начал формироваться план избавления от кошмара.
— И что вы предлагаете мне сделать с порталом? – поинтересовался колдун, найденный Петром Ильичем по газете бесплатных объявлений. Вид у чародея был совсем дряхлый. Про таких говорят — на ладан дышит. А вот глаза светились, как у молодого.
— Как вы сказали? – поинтересовался Лавкин.
— Что с порталом делать, говорю?!
— Ага, так значит это — портал?
— Что же еще, – колдун коснулся арки подагрическими пальцами. – Действующий.
— Уберите, – попросил Петр Ильич.
— Совсем?
— Да. К чертям собачьим. Они же только и делают, что туда-сюда шастают. Вконец достали, черти.
— Черти?! – насторожился колдун.
— Да кто их разберет. С виду, как люди. Но сволочи, каких мало! На меня — ноль внимания. Как будто… — Лавкин замялся и добавил невпопад: — Я не лучший мастер в Стрешнево. Стали бы меня держать.
— Дорого обойдется, – предупредил колдун с интонацией опытного лавочника.
— Сколько?
— Недешево.
— Конкретнее…
— Очень недешево.
— Не томи, дедуля! – потребовал Лавкин ядовито — тоном человека, доведенного до белого каления и потому способного на все.
— Тысячу долларов. И не центом меньше! – объявил колдун.
Петр Ильич вытаращил глаза.
— Тыща?! За раз?
— Не зараз, а американских долларов. И на меньшее не согласен. Тут же филигранная работа. Кое-какие компоненты для зелий придется прикупить. А они нынче недешевы.
— Черт с тобой, – решился Петр Ильич, – только я хочу быть уверен, что избавлюсь от этой штуки.
— Что это ты, сынок, все время чертыхаешься?! – сварливо заметил колдун. – Гляди, явится к тебе настоящий черт, тогда поздно будет. Денежки вперед…
Чародей оказался настоящим. Помог. Правда, портал схлопнулся с таким грохотом и канонадой, что недавно отремонтированная кухонька превратилась в руины. С черного потолка свисали остатки расколотой люстры, мятый холодильник лежал на боку, на обгорелый линолеум медленно опускались крупные хлопья пепла, а из раскуроченной мойки фонтаном хлестала вода.
Лавкин поспешил перекрыть стояк. Вернулся сияющий, с разводным ключом в руке. Несмотря на разруху, он испытывал острое удовлетворение.
Старичок-колдун отсалютовал молодецки, попрощался и заковылял к выходу. Петр Ильич направился следом.
— А если портал того… по новой.
— Это вряд ли, – отрезал колдун. – А впрочем, – он помялся и неожиданно сделал признание: — Кто его знает. Ведь все по наитию, сынок. Сферы-то темные. Ничегошеньки о них не известно… Ну, – он замер на пороге, глянул по-отечески на Лавкина из-под густых бровей, – удачи тебе, сынок.