Книга теней

Тирнан Кейт

Я в восхищении смотрела на нее.

– Ты прошла длинный путь, крошка, – сказала я.

Она рассмеялась и крепко обняла меня за плечи.

– Благодарю Бога за твою маму, папу, тебя и Мэри-Кей, – с чувством произнесла она. – Просто не знаю, что бы я без вас делала, дорогие мои.

Весь остаток вечера я сидела на ковре в своей комнате и думала. Я не лесбиянка, но хорошо понимала тетю. Я тоже чувствовала, что я не такая, как мои родители, и даже не такая, как мои друзья. Слишком сильно меня влекло

то, что они не смогли бы принять.

Что-то мне говорило: стань я ведьмой, и я буду более спокойной, естественной, сильной и уверенной в себе. Но, с другой стороны, я понимала: поступи я так, это больно ранит тех, кого я люблю больше всего на свете.

В эту ночь мне приснился ужасный сон.

Ночь. Озаренные лунным светом облака казались красновато-лиловыми, сизыми и сине-фиолетовыми. Я летела над нашим городком Видоуз-Вэйли, прохладный ветер овевал мое лицо и обнаженные руки. Здесь, наверху, было красиво, тихо и спокойно. Ветер свистел у меня в ушах, длинные волосы почти горизонтально метели у меня за спиной, платье билось о ноги и облегало мое тело.

Потом я услышала голос, страшный голос, окликающий меня. Я летала кругами над городком, снижалась, словно ястреб, ныряла и кружилась в плотных потоках воздуха. И всюду голос следовал за мной. В лесу с северной стороны городка голос звучал сильнее. Я спустилась ниже, так, что верхушки деревьев чуть ли не царапали мою кожу, и грациозно, на одной ноге, приземлилась на лужайке посреди леса.

Это был голос Бри. Я вошла в лес и, подчиняясь зову этого голоса, шла до тех пор, пока не добралась до болотистой низины, где из-под земли били родники, не столь сильные, чтобы образовать ручей, но все же не дающие земле просохнуть. Самое подходящее место для комаров, поганых грибов и плесени, сверкающей в лунном свете изумрудным блеском.

Бри застряла в трясине, ее лодыжки опутали сгнившие корни. И постепенно, дюйм за дюймом, болото засасывало ее. К тому времени, когда взойдет солнце, она погибнет.

Я протянула ей руку. Моя рука была сильной, крепкой и мускулистой, покрытой серебристой, блестевшей под луной кожей. Я схватила ее протянутую руку и услышала, как вонючая трясина захлюпала вокруг ее лодыжек.

Бри задыхалась от боли, потому что корни никак не хотели отпускать ее.

– Не могу! – закричала она. – Мне больно!

Я размахивала свободной рукой и сосредоточенно думала, что же мне делать. Я тяжело дышала и истекала потом, хотя ясно ощущала пронзительный холод ночного воздуха. Я почувствовала боль в груди – признак того, что вступает в силу магия. Бри рыдала и умоляла меня отпустить ее.

Я махнула рукой в сторону болота и пожелала, чтобы корни отцепились от ног Бри, развязались, расступились и освободили ее. И в то же время продолжала изо всех сил тянуть Бри за руку,

словно я была повивальной бабкой, а она рождалась из этого болота.

И вот она закричала, ее лицо осветилось, и я вместе с ней плавно и без всяких усилий поднялась в воздух. Ее платье и ноги были испачканы вязкой черной слизью, и, даже держа ее за руку, я ощущала ноющую боль у нее в лодыжках. Но она была свободна. Я пролетела с ней до опушки леса и там опустила ее на землю. Вздымая в воздух, я слышала, как она облегченно рыдает, и знала, что она следит за моим полетом: как поднимаюсь я все выше и выше, пока не превращаюсь в точку на фоне пробуждающейся зари.

Потом я оказалась в большой грязной комнате, похожей на амбар. Я была ребенком. Инфанта Морган. На ворохе соломы сидела женщина и держала меня на руках. Это не была моя мама, но женщина качала меня и без конца повторяла: «Моя малышка, моя малышка».

Я смотрела на нее круглыми младенческими глазами, любила ее и понимала, что она любит меня.

Я проснулась дрожащая и измученная. И чувствовала себя так, будто болела гриппом и пролежала на кровати не меньше сотни лет.

– Тебе лучше? – спросила меня Мэри-Кей.

Было уже за полдень, я встала, оделась и ходила по дому не зная, чем заняться.

Я думала о Кэле и Бри и о том, что сегодня вечером все будут на круге, и мне смертельно хотелось побывать там. Кэл, наверное, ждет меня, особенно после того, что случилось вчера. Мне надо туда пойти, хоть убейся.

– Да, лучше, – ответила я сестре и взяла телефон, чтобы позвонить Бри. – Я плохо спала и проснулась с адской головной болью, вот и все.

Мэри-Кей сделала себе шоколадное молоко и сунула его в микроволновку.

– Да? Так, значит, все хорошо?

– Конечно. А что такое?

Она наклонилась над стойкой и отхлебнула горячего шоколада.

– А мне кажется, произошло что-то плохое. Я положила телефонную трубку с ненабранным номером себе на плечо.

– Что именно?

– Мне кажется, ты изготавливаешь какое-то зелье, – сказала Мэри-Кей. – Я вообще мало что знаю о твоей жизни, – торопливо добавила она. – Ты старше меня и вечно чем-то занята. Я хочу сказать… – Она замолчала и потерла рукой лоб. – Ты ведь не делаешь наркотики, а?

Я вдруг поняла, как выгляжу в глазах четырнадцатилетней девочки. Я ее старшая сестра. Она видит мое беспокойство и волнуется за меня.

– О, Мэри-Кей, ради Бога, – сказала я, обнимая ее. – Нет, я не делаю наркотики и не занимаюсь сексом, не ворую в супермаркетах, ну и прочее, прочее. И не буду, обещаю тебе.

Она отстранилась от меня.

– А тогда что это за книги, которые мама велела тебе выкинуть?

– Я же говорила тебе. Это книги о новой языческой религии – Викка.