Книга Трех
Шрифт:
Что еще забавно, но никак не весело — огневик не собирался отставать. Совсем недолго он бежал за нами на своих двоих, а потом перешел на громадные прыжки, помогая себе руками. Его тело стало трансформироваться, удлиняться, конечности изогнулись и налились мускалами. И спустя всего несколько секунд за нами неслась громадная гончая, с вырывающимся огнем из открытой пасти. Да и по ее телу нет-нет, да пробегали языки пламени. Вот к этому жизнь меня точно не готовила.
Тварь, отдаленно напоминающая собаку и довольно сильно исчадие ада, не то, что не отставала,
Тем временем огненная гончая могучими прыжками добралась до багажника и на полном ходу попыталась «вскрыть» его мощной лапой. Сработала защита, хоть несчастного банника чуть не отбросило вперед, а маг-перевертыш на мгновение отстал. Нет, так мы долго не протянем.
— Держитесь! — крикнул дядя Коля.
Развернувшись, я увидел выезжающий наперерез нам КАМАЗ. И что есть силы вцепился в дверную ручку. Машина вильнула, объезжая открывшего рот дальнобойщика, но успела проскочить, а вот гончей досталось по полной. При столкновении огромную тушу развернуло в воздухе и откинуло на припаркованный у дороги автомобиль. Последнее, что я успел увидеть — трансформирующуюся обратно в человека собаку.
Какое-то время мы ехали молча. Потапыч с ошалевшими глазами забился в баню и решительно не собирался вылезать. Я дрожащими руками пристегнулся и не сводил глаз с заднего стекла — нет ли погони. Дядя Коля, вцепившись в руль побелевшими пальцами, наклонился к лобовухе. И лишь спустя несколько томительных минут отчим вновь обрел дар речи.
— Это что было?
— Что-то типа оборотней, наверное, — пожал плечами я.
— Какие это тебе оборотни? — вылез наружу Потапыч. — Те лишь в полнолуние обращаются и разум человеческий теряют. Перевертыш это был. Дюже мерзкие создания. Повезло, что ноги унесли.
— И много среди этих… магов перевертышей? — спросил дядя Коля.
— Не особо. Сила обращения дает немало, вот только и сам перевертыш повадками начинает на животину походить. Я встречал одного, который у себя блох искал. Обычно таким маги низшей руки пользуются. Те, кому дальше головы уже не прыгнуть.
— Низшей руки? — хмыкнул отчим. — Ну-ну.
— Ладно, — попытался я сконцентрироваться, еще не до конца веря, что мы удрали. — Давайте сосредоточимся на дороге. Дядя Коля, можно больше так не гнать. Ты помнишь, куда ехать?
— Помню. Мимо водохранилища, до Вязовки, а потом налево. Только там сроду никакой дороги не было.
— Димон сказал, что есть.
Я устроился поудобнее и стал смотреть в окно на светящиеся в полумраке окна. Скользнула внизу Волга, устало ворочащая темные воды и желая поскорее закончить свой долгий путь, чтобы добраться до Каспия. Мелькнул город, уступив место пустынным равнинам, простирающимся до самого горизонта. Спустилась тьма над выжженной землей,
Множество картинок мелькали перед глазами, сменяя друг друга. И в каждом эпизоде неизменно появлялась обугленная крепкая рука, пытающаяся схватить меня. Это не было даже кошмаром, скорее недобрым сном. Десница Застрельщика скрывалась за сотней образов, чтобы в конце концов появиться вновь. Он так и не отпустил меня, хотя я и старался о нем не думать.
— Максим, Максим, хватит дрыхнуть, — толкал в плечо дядя Коля. — Мне бы твои нервы. Ни разу не проснулся.
Я открыл глаза, пытаясь сфокусироваться на чем-то. Получалось слабо. Так, машина на обочине, банник почему-то сидит на крыше, дверь с моей стороны открыта.
— Мы что, приехали уже?
— Вязовка, — констатировал отчим, указав рукой вперед, где скудно поблескивали огни. Выглядел дядя Коля уставшим, глаза красные, движения чуть замедлены, словно он вот-вот уснет. — Триста километров отмотали. Я проехал дальше, там ничего, пришлось вернуться. Съезд налево тут только один, на проселочную дорогу. Нам сюда?
Нет, он и раньше относился ко мне, нормально, не как к несмышленному ребенку. А когда узнал о силе, стал обращаться как к равному. С другой стороны, по меркам магического мира, я совершеннолетний.
Я вышел из машины, ежась от подступающей прохлады, и подслеповато вгляделся во тьму. Вот черт его знает, если честно. Хотя, если он говорит, что проехал дальше и там ничего…
— Потапыч, а ты чего скажешь?
— Так я же не лесовик, чтобы тропы знать, — пожал плечами Потапыч, которому наше путешествия явно не особо нравилось. Ему бы в бане лежать, да горячительными напитками баловаться. — Силу чувствую, оттуда она и идет.
— Значит, едем, — сказал я. — Дядя Коля, тебе, может, отдохнуть?
— Повстречаться с твоими перевертышами мне хочется намного меньше, чем спать, — ответил отчим, — поехали.
Поездка по бездорожью выдалась настоящим испытанием не только для нас, но и для машины. Я пересел вперед и теперь видел, как дядя Коля беззвучно ругается, когда мы задеваем днищем очередной бугор. И уверенность в правильности выбранного направления с каждым километром становилась меньше. Ровно до того момента, пока справа, рядом с колеей, не появился знак с названием деревни: «Байковка».
От указателя веяло силой. Слабой, старой, но силой. К тому же дядя Коля его и вовсе не заметил — верный признак, что мы едем правильно. А еще через километров десять я увидел широкий и просторный дом, вокруг которого раскинулось несколько избушек. И что интересно, ни одного забора. Просто куча домиков посреди поля, будто их сюда воткнуло расшалившееся божество. Однако едва мы подъехали к ближайшему, из него к нам выскочил странный старик. В длинной ночной сорочке, тапочках и забавном колпаке на голове. Он сжимал небольшой посох, который и вытянул в нашем направлении.