Книга ужасов (сборник)
Шрифт:
Хью очнулся от воя сирен. Страшная боль в висках по сравнению с обычными приступами головной боли была как хиросимский «Малыш» по сравнению с салютом в честь Дня независимости. Первая мысль, которая пришла ему в голову, – ничем не шевелить: ни головой, ни руками, ни ногами, ни задницей, ни пальцем…
…и почему, как только он подумал о движении пальцем, у него внезапно возник приступ паники?
…вообще ничем. Даже дышать было больно, поэтому каждый
Сирены смолкли совсем близко. Они что, остановились рядом? Тогда, вполне вероятно, что он лежит на улице. Он снова открыл глаза и медленно повернул голову. Нет. Это была комната. В ней горел свет.
Он лежал на ковре. Это одна из комнат в его доме.
Его дом?
Их с Энджи дом.
Итак, он лежал лицом вниз в гостиной своего собственного дома. Он слегка приподнял голову и увидел, что диван и кресло перевернуты на бок… а по полу растеклась кровь. Наверное, его. Если уж испытываешь такую невыносимую боль, значит, точно должна быть кровь. Он простонал имя жены. Ответа не было. Господи, что же случилось?
Кто-то начал колотить в дверь.
– Я не могу двигаться, – проговорил Хью слабым дрожащим голосом.
– Это полиция, – раздался суровый голос, – откройте.
Ему срочно нужно попить. Хоть что-нибудь… Жадюге Нэн не спится, пора бы подкрепиться.
…чтобы не было этой сухости во рту и глотке.
– Мы входим, – предупредил тот же голос.
– Энджи, – простонал Хью.
Дверь вылетела из проема, щепки посыпались на плиточный пол прихожей. В голове Хью разразилась странная какофония из отрывистых команд…
«О, господи, нет», вспомнил он свои слова.
…и топота ног – сначала в прихожей, потом в гостиной, где он лежал.
Хью подтянул под себя руки, чтобы попробовать поднять голову и торс, но громкий голос…
Добро пожаловать на шоу, которое никогда не кончится!
…приказал ему лежать спокойно.
– Не двигайтесь, сэр. Вытяните руки перед собой.
Хью послушался, вытянул руки и обнаружил под ладонью правой руки хлебный нож с зазубринами и наполовину отломанным лезвием. Непонятно, как он тут оказался.
Ботинки протопали мимо и… Энджи…
…и стали спускаться в подвал.
– Нет, – только и смог произнести он в этом хаосе и неразберихе.
Громкие шаги по лестнице, застеленной ковролином, потом по деревянным ступеням, ведущим в… Я так старался, парень.
Ведущим в… в…
Где-то зазвонил телефон.
– Да что же, мать вашу, творится! – воскликнул чей-то голос.
Еще кто-то сказал:
– Господь мой Иисус!
Шаги замедлились, потом совсем стихли.
– Энджи, –
С верхних ступеней подвала раздалось чье-то бормотание.
– Сколько? – спросил голос.
– Долбаный ублюдок!
Кого-то рвало.
Его руки грубо завернули назад, защелкнулись наручники, и его подняли на ноги. Он уронил голову, как будто кто-то перебил ему шею бейсбольной битой. В зеркале Хью увидел свое отражение – на лбу зияла красная рана с черными краями, кусок кожи, свисавший от места, где начинались волосы, почти закрывал левый глаз.
– Я хочу… Я хочу ее видеть, – прохрипел Хью.
– Кого? Кого тебе нужно увидеть, ублюдок ненормальный? – спросил голос.
– Полегче, Майк, – сказал кто-то, стоящий справа от Хью.
– Свою жену. Я хочу видеть свою жену.
Снова зазвонил телефон, кто-то очень быстро ответил.
– Десять… пятнадцать… не разобрать, – произнес голос и смолк.
– Кто-то вытащил из них кости, – сказал еще кто-то дрожащим голосом.
– Он приклеил ей веки…
– Все зубы до единого…
– Ногти на руках и ногах…
У Хью все плыло перед глазами, но постепенно силуэты становились четче. Полицейский, который держал его за руку, тянул так сильно, что ему приходилась наклоняться влево. Наверняка тот, кого называли Майком.
– Арестуйте его. Зачитайте ему права.
Майк повернул его, подтолкнул к лестнице в подвал, поставил перед собой, и они стали спускаться по лестнице, стараясь не наступить в лужи рвоты.
Наверху кто-то позвонил в дверь.
– Я этого не делал, – проговорил Хью, увидев то, что было в подвале. Теперь он вспомнил, что видел это не в первый раз. – Это не я.
– Конечно, ты этого не делал, – сказал Майк, и Хью на мгновение показалось, что в его голосе мелькнуло сочувствие. Пока он не повернулся и не увидел ненависть и отвращение на лице полицейского.
Человек в белом комбинезоне хлопнул в ладоши и громко распорядился:
– Поднимитесь все, пожалуйста, наверх. Без комбинезонов здесь никого быть не должно.
Майк попытался развернуть Хью, но тот стал вырываться. Он увидел Энджи. При звуке, который вырвался у него из горла, все замерли. Хью и сам не верил, что мог так кричать. Он не мог произнести ни слова, только выл от боли.
– Хорош голубчик, – сказал кто-то у него за спиной, когда они с Майком повернулись к лестнице.
– Пошли, – прикрикнул Майк.
И Хью пошел, разевая рот в беззвучном крике.
На полу у лестницы лежало тело шерифа Фрэнка Гозински с отпиленными ногами. Тот продолжал сжимать в руке револьвер. Слева валялась телефонная трубка. Из левого глаза торчал обломок зазубренного лезвия.
– Я не понимаю, как он это сделал, – сказал молодой человек с сильным массачусетским акцентом. – У него стальные яйца. Подумать только… смог позвонить с ножом в глазу.