«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Мелехин А.

Действительно, исторические источники свидетельствуют о том, что возникавшее и процветавшее в кочевом обществе (на территории современной Монголии) государство постепенно приходило в упадок и распадалось, и тогда древнее монгольское общество снова полностью возвращалось к родовой и аймачной организации… Такая историческая закономерность позволила исследователям охарактеризовать путь эволюции древнего общества монгольских кочевников как «спиралеобразный».

Главная причина этого многовекового спиралеобразного процесса, как считал монгольский ученый Ш. Бира (1927–2022), заключалась в том, что «появление государства (в форме конфедерации. – А. М.) в этом обществе не приводило к коренному изменению и уничтожению старого родового строя, родовой и аймачной (племенной. – А. М.) организации, основывавшихся на кочевом скотоводстве…» [17]

Отметим, что в течение всего I и в начале II тысячелетия н. э. не менялась не только родовая и аймачная организация древнего монгольского общества, но и господствовавший в нем способ хозяйствования – «особый тип производящего хозяйства – кочевое скотоводство», а также порожденный

им хозяйственно-культурный тип скотоводов-кочевников сухих степей Евразии.

17

Бира Ш. Некоторые проблемы истории и идеологии Великого Монгольского Улуса (на монг. яз.). Улан-Батор, 2006. С. 5–6.

Кроме того, в этот период времени устойчиво сохранялись и такие формы предшествовавшего ему способа хозяйствования (присваивающей экономики), как охота, рыболовство и собирательство. Это сосуществование двух способов хозяйствования обусловило наличие в регулятивных системах существовавших на территории Монголии конфедераций признаков обоих и их преемственность.

При этом из древнекитайских хроник и тюркских источников явствует, что каждое последующее раннефеодальное государство кочевых народов, которое образовывалось на территории Монголии, не только в той или иной мере наследовало правовые традиции предшественника, но и само, участвуя в законотворческом процессе, развивало эти традиции, обогащало их собственными правовыми обычаями и нормативно-правовыми актами [18] .

18

Болдбаатар Ж., Лундээжанцан Д. Государственные и правовые исторические традиции Монголии (на монг. яз.). Улан-Батор, 2011. С. 16–56; Дашням И. История монгольского государства и права (на монг. яз.). Улан-Батор, 2005. С. 56, 68, 83, 108–118, 130. Это касалось и тюркских народов, образовывавших в VI–IX вв. свои раннефеодальные государства на территории Монголии: переняв государственно-правовые традиции монголоязычных народов (хунну, сяньби, нирун), они передали эти традиции как эстафету прародителям Чингисхана.

Все это правовое наследие, передаваясь потомкам из поколения в поколение, дошло до эпохи прародителей Чингисхана (VIII–XII вв.), а затем до эпохи и самого Чингисхана, оказав заметное влияние на формирование его мировоззрения, которое, в свою очередь, обусловило правовые и моральные нормы поведения, впоследствии сформулированные самим Чингисханом и, по его мнению, «для народа ко всему пригодные».

Именно поэтому вслед за католическим миссионером Плано Карпини можно с уверенностью сказать, что функционировавшая, развивавшаяся и обновлявшаяся на протяжении четырех столетий (VIII–XII вв.), в эпоху собственно прародителей Чингисхана, социально-регулятивная система явилась предтечей появления «новой системы права – права ханского или имперского» [19] , созданного Чингисханом.

19

Вернадский Г. В. О составе Великой Ясы Чингисхана. Брюссель, 1939. С. 33.

Исходя из этого, первую главу [20] нашего повествования мы посвятили древнемонгольскому родоплеменному обществу эпохи прародителей Чингисхана: важнейшим этапам его эволюции, сосуществовавшим в нем формам присваивающей и производящей экономики и соответствовавшей этому «смешанному» способу ведения хозяйства социально-регулятивной системе.

Для анализа структуры этой социально-регулятивной системы нами использованы «Сокровенное сказание монголов» [21] и «Сборник летописей» Рашида ад-Дина [22] . В этих источниках нашли свое выражение социальные нормы регулятивной системы интересующего нас периода (VIII–XII вв.), а также была зафиксирована эволюция этой системы в процессе постепенного перехода (начало XII в.) к новым формам организации хозяйственной деятельности (от куренной к аильной форме кочевания) и социальной жизни (от родового строя и сопутствовавших ему союзов кровных родственников к новым организационным формам жизни общества: родоплеменным объединениям или ханствам).

20

В первой и во всех последующих главах нашего повествования мы будем основываться как на выявленных современными учеными наиболее общих закономерностях возникновения, развития и функционирования государства и права, так и на реальных государственно-правовых процессах, происходивших в монгольском родоплеменном, а затем и в раннеклассовом обществе в интересующую нас эпоху.

21

«Сокровенное сказание монголов» (1240 г.) повествует о роде, из которого вышел Чингисхан. Представляет собой цепь эпических сказаний, переработанных с целью сделаться заветным преданием дома Чингисхана, его «историей» (Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм // Владимирцов Б. Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: «Восточная литература» РАН, 2002. С. 306).

22

Видный политический деятель монгольского государства иль-ханов, ставший крупнейшим персидским историком XIII–XIV вв., Рашид ад-Дин (1247–1318) – автор фундаментального летописного свода «Сборник летописей».

Именно такое родоплеменное объединение «Хамаг Монгол улс» (улус «Все Монголы») (30-80-е гг. XII в.) возникло на месте прежнего союза кровных родственников – Монгольского улуса [23] .

Что же касается политической системы монгольского

общества этого периода (XII в.), то многие современные ученые-монголоведы характеризуют улус «Хамаг Монгол» как «протогосударство», «чифдом», «вождество» [24] , хотя бы уже потому что в нем «не имелось института, способного сохранять целостность образования и обладавшего средствами принуждения» [25] . Эти суждения современных ученых-монголоведов основываются, в том числе, и на известии древних источников о случившемся в 1171 г. крахе улуса «Хамаг Монгол».

23

Сокровенное сказание монголов // Чингисиана. Свод свидетельств современников. М.: Эксмо, 2009. С. 57.

24

Подробнее об этом: Крадин Н. Н., Скрынникова Т. Д. Империя Чингисхана. М.: «Восточная литература» РАН, 2006. С. 107–112; Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. М.: ACT, 2004. С. 42–48; Бира Ш. Некоторые проблемы истории и идеологии Великого Монгольского Улуса (на монг. яз.). Улан-Батор, 2006. С. 12–14.

25

Крадин Н. Н., Скрынникова Т. Д. Империя Чингисхана. М.: Восточная литература РАН, 2006. С. 106.

Характеризуя данный этап эволюции социально-регулятивной системы этого «протогосударства» к моменту появления Тэмуджина-Чингисхана на исторической арене (вторая половина XII в.), следует отметить, что монгольское родоплеменное общество находилось лишь в «первой фазе развития права – фазе его зарождения» [26] .

Во второй главе нашей книги мы расскажем о том, как в эпоху Тэмуджина-Чингисхана продолжался процесс становления новых форм производящей экономики, на основе чего выявим внутренние и внешние факторы создания Великого Монгольского Улуса, сообщим об условиях материальной и социальной жизни общества монгольских кочевников XII–XIII вв., явившейся источником формирования мировоззренческой системы Чингисхана, из которой «логически вытекали… каждое отдельное его действие, каждый его поступок или приказ» [27] .

26

Венгеров А. Б. Теория государства и права. М.: Омега-Л, 2013. С. 79.

27

Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // Наследие Чингисхана. М., 1999 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:trubeckoy_ns_vzglyad_na _/chast_I/.

Затем речь пойдет о социально-экономических предпосылках появления первых яс и биликов Чингисхана. Мы попытаемся восстановить хронологию этого процесса: как сначала Тэмуджином-Чингисханом использовались нормы обычного права, а затем с учетом характерных особенностей правовых систем предыдущих ранних государств еще до провозглашения Великого Монгольского Улуса он занялся собственной законотворческой деятельностью (1189–1205 гг.), в результате чего «началось оформление данного пласта регулятивной системы в некую систему правил (норм)» [28] .

28

Венгеров А. Б. Теория государства и права. М.: Омега-Л, 2013. С. 79.

В этой связи будет рассказано и об этнокультурных особенностях древнего общества монгольских кочевников, влиявших на формирование регулятивной системы эпохи Чингисхана. Это своеобразие выразилось в эволюции «тору» («Высшего Закона», публичного, государственного права), возникшего у монгольских и тюркских народов задолго до создания Монгольской империи в качестве источника обычного права, в систему принципов, стоявшую над собственно правовыми нормами и обычаями монгольских племен, ассоциируясь с божественной властью и небесным авторитетом.

Преобразовательная деятельность Чингисхана и его преемников сделала тору своего рода «вспомогательным» правом по отношению к новому имперскому законодательству – Ясе («Книге Великой Ясы». – А. М.), своеобразным мостом от прежнего обычного права племен к четкой системе права Монгольской империи [29] .

В третьей главе повествуется о том, как осуществлялись составление, принятие на Великом хуралтае 1206 г. и распространение действия «Книги Великой Ясы» и «Биликов» [30] Чингисхана на всю тогдашнюю территорию Великого Монгольского Улуса. Эту фазу в развитии древнемонгольского права прежде всего характеризует ее письменная кодификация, что стало логическим завершением начального этапа государственного строительства и законотворческой деятельности Чингисхана, проявившего себя «государственным деятелем крупного размаха, творцом нового имперского права» [31] .

29

Почекаев Р. Ю. Эволюция тору в системе монгольского средневекового права // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. С. 540.

30

«Билики Чингисхана» – это «назидательные слова, притчи, рассказы, которые он сказал по каждому определенному случаю и повелел [принять к исполнению]» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1, кн. 2. М.: НИЦ «Ладомир», 2002. С. 259–265).

31

Вернадский Г. В. О составе Великой Ясы Чингисхана. Брюссель, 1939. С. 34.