Книга воспоминаний
Шрифт:
Началом легенды было слово часового Таганрогского дворца; это слово подхватила народная молва, упорно говорившая, что Сибирский старец Федор Кузьмич был никто иной, как Император Александр I, скрывшийся к ночь его мнимой кончины. Неопровержимым фактом также остаются мистическая настроенность Императора Александра I в последние годы его царствования, которая давала историкам основание верить в легенду.
Утомленный продолжительными войнами с Наполеоном и потеряв всякую веру в немецких, английских и австрийских союзников, мой царственный внучатый дядя любил месяцами жить в провинциальном захолустьи своего
Император Александр, страдая бессонницей, часто вставал ночами, стараясь рассеять думы, полные видений прошлого. Две сцены преследовали его постоянно: граф Пален, входящий в его комнату 11 марта 1801 года с вестью об убийстве его отца Императора Павла I; и Наполеон в Тильзите, обнимающий его и обещающий поддерживать вечный мир в Европе. Оба эти человекa лишили его юности и обагрили его руки кровью.
Без конца перечитывал он слова Библии, подчеркнутые его карандашом: Видел я все дела, какие делаются под солнцем: и вот, все суета. (Екклесиаст. Гл. 1 ст. 14).
Глава II. Мое рождение
– Ее императорское Высочество Великая Княгиня Ольга Федоровна благополучно разрешилась от бремени младенцем мужеского пола - объявил 1-гo апреля 1866 года адъютант Великого Князя Михаила Николаевича, тогдашнего Наместника на Кавказе, вбегая в помещение коменданта тифлисской крепости.
– Прошу произвести пушечный салют в 101 выстрел!
– Это даже перестает быть забавным, - сказал старый генерал, сумрачно глядя на висящий перед ним календарь. Мне уже этим успели надоесть за все утро. Забавляйтесь вашими первоапрельскими шутками с кем-нибудь другим, или же я доложу об этом Его Императорскому Высочеству.
– Вы ошибаетесь, Ваше Превосходительство, - нетерпеливо перебил адъютант, - это не шутка. Я иду прямо из дворца и советовал бы вам исполнить приказ Его Высочества немедленно!
Комендант пожал плечами, еще раз кинул взор на календарь и отправился во дворец проверить новость.
Полчаса спустя забухали орудия, и специальное сообщение наместника оповестило взволнованных грузин, армян, татар и других народностей Тифлиса о том, что новорожденный Великий Князь будет наречен при крещения Александром в честь его царственного дяди Императора Александра II.
2-го апреля 1866 года, в возрасте 24 час. от роду, я стал полковником 73-го Крымского пехотного полка, офицером 4 стрелкового батальона Императорской Фамилии, офицером гвардейской артиллерийской бригады и офицером кавказской гренадерской дивизии. Красавица мамка должна была проявить всю свою изобретательность, чтобы угомонить обладателя всех этих внушительных рангов.
Следуя по стопам своего отца Императора Николая I, человека исключительной прямолинейности и твердости взглядов, отец мой считал необходимым, чтобы его дети были воспитаны в военном духе, строгой дисциплине и сознании долга. Генерал-инспектор русской артиллерии и Наместник богатого Кавказа, объединявшего до двадцати разных народностей и враждующих между собой племен, не разделял современных принципов нежного воспитания. Моя мать до брака, принцесса Цецилия
Поэтому не было ничего удивительного в том, что радости беззаботного детства внезапно оборвались для меня в тот день, когда мне исполнилось семь лет. Среди многочисленных подарков, поднесенных мне по этому случаю, я нашел форму полковника 73 Крымского пехотного полка и саблю. Я страшно обрадовался, так как вообразил, что теперь сниму свой обычный костюм, который состоял из короткой, розовой, шелковой рубашки, широких шаровар и высоких сапог красного сафьяна, и облекусь в военную форму.
Мой отец улыбнулся и отрицательно покачал головой. Конечно, мне иногда позволят, если я буду послушным, надевать эту блестящую форму. Но прежде всего я должен заслужить честь носить ее прилежанием и многолетним трудом.
Лицо мое вытянулось, но худшее было еще впереди.
– С завтрашнего дня, - объявил мне отец, - ты уйдешь из детской. Ты будешь жить с братьями Михаилом и Георгием. Учись и слушайся своих учителей.
Прощайте, мои добрые нянюшки, мои волшебные сказки! Прощайте беззаботные сны! Всю ночь я проплакал в подушку, не слушая ободряющих слов моего доброго дядьки казака Шевченки. В конце концов, видя, что его обещания навещать меня каждое воскресенье не производят на меня должного впечатления, он стал нашептывать испуганно:
– Вот будет срам, если его Императорское Величество узнают и отдадут в приказ по армии, что его племянник, Великий Князь Александр, отрешается от командования 73 Крымским полком, потому что плачет, как девчонка!
Услышав это, я вскочил с постели и бросился мыться. Я пришел в ужас, что чуть не обесчестил всю нашу семью в глазах Императора и России.
Еще одно событие, большей важности, совпало со днем моего рождения. Я нахожу, что оно явилось для меня прямо откровением, настолько сильно была потрясена им моя юная душа. Я говорю о первой исповеди. Добрый батюшка, о. Георгий Титов старался всячески смягчить впечатление говения.
Впервые, в моей жизни я узнал о существовании различных грехов и их определение в словах Отца Титова. Семилетним ребенком я должен был каяться в своей причастности к делам дьявольским. Господь Бог, который беседовал со мной в шепоте пестрых цветов, росших в нашем саду, внезапно превратился в моем сознании в грозное, неумолимое существо.
Не глядя в мои полные ужаса глаза, отец Титов поведал мне о проклятиях и вечных муках, на которые будут осуждены те, которые утаивают свои грехи. Он возвышал голос, а я, дрожа, смотрел на его наперсный крест, освещенный лучами яркого кавказского солнца. Могло ли так случиться, что я вольно или невольно совершил какой-нибудь ужасный грех и утаил его?
– Очень часто дети берут без спроса, разные мелочи у своих родителей. Это воровство и большой грех- говорил батюшка.
Нет, я был совершенно уверен в том, что не украл даже леденца из большой серебряной вазы, что стояла на камине, хотя она меня соблазняла не раз. Но я вспомнил о прошлом лете, которое провел в Италии. Будучи в Неаполе в саду при нашей вилле, я поднял под одним из фруктовых деревьев блестящее красное яблоко, которое издавало такой знакомый аромат, что я сразу задрожал и загрустил по далекому Кавказу.