Книга за 180 дней "Офицер кайзера"
Шрифт:
– Не стоит.
– Остановил меня "док".
– Ненужно трогать то что вы не знаете. В данном случае не помните.
– А вы можете мне рассказать о том что я нее помню?
– Довольно интересная постановка вопроса.
– Он достал из кармана часы "луковицу" и посмотрел время.
– Знаете пожалуй я побеседую с вами, но немного попозже. Сейчас вам нужно привести себя в порядок. А там мы с вами поговорим. Ах да, вы жее мееня нее помните!
– "Док" всплеснул руками.
– Я Герман Улрик.
– Очень приятно, я...
– Неужели вы думаете я не знаю как
– Герман посмотрел лукаво.
– Я еще не до конца из ума выжил. До вечера Леонард.
Только я хотел спросить почему он назвал меня Леонардом, док поднялся и умчался к следующему пациенту. Окликнуть же его или задуматься над ошибкой мне нее дали. Подошедшие санитары принесли мне белую медицинскую пижаму и помогли одеться. Руки после долгого простоя плохо слушались и не желали попадать в рукава, то же и с ногами.
Затем меня подхватили под руки и повели вдоль рядов коек. Специально нее считал, но человек сорок здесь размещалось, да и помещение нее маленькое. Интересно Сколько здесь всего пациентов. Если достаточно много то неудивительно что меня могли перепутать.
С другой стороны есть же личный жетон. Да и как меня могли перепутать с каким-то Леонардом, если у нас в части отродясь никаких Леонардов нее водилось. Нечего экзотического у нас точно нее "водилось". Так стоп! Шестеренки в голове наконец стали работать. А как я общался с этим Германом? Я ведь только сейчас понял, общались мы не черта не на русском!
Так, так, так. Я стал лихорадочно соображать. Из иностранных языков я знаю только английско-буржуйский на уровне "купить бургер в магдонольсее", на большее его нее хватит. Да и не он вроде это.
Вот сволочи! По любому это натовскиее штучки. Нашли раненого солдата и отволокли к себе, миротворцы хреновы! И давай мне в голову всякую гадость совать! Проводов то немерено было. Еще и к руке непонятно что присобачили. Я взглянул на металлический браслет, крепко сидящей на руке. Один из санитаров заметил это и произнес что-То ободряющее патриотическое про великую честь и ответственность перед рейхом.
И тут я завис. Конкретно так. Им даже пришлось нашатырь мне под нос пихать. После приведения меня в более-менее приличное состояние мы продолжили путь. Правда уже медленнее. Видать неслабо мне по голове прилетело, раз меня так глючит. Ну какой к лешему рейх? На розыгрыш явно не тянет, да и кому я нужен? Значит как говорится "будем посмотреть".
А пока, мы наконец покинули палату и начался забег по кабинетам. Зрение, слух, "мышите, нее мышите" и так далее. И всюду за мной следовали два неустанных санитара. Под вечер я уже не обращал внимание ни на странную отделку помещений, ни на Надписи выполнение на немецком. Слишком меня все вымотало.
В неизвестно каком по счету кабинете меня поджидал "док". Отвлекшись от лежавших на столе бумаг, он указал рукой на стул и вернулся к чтению. Я был тут же усажен, а санитары испарились оставив меня наедине с этим человеком. От нечего делать я стал осматривать комнату в которой оказался.
Из мебели здесь были только стул, кресло и стол, если не считать не большей сейф в углу. На задрапированной красной тканью стене позади Германа висела картина пожилого человека в военной форме. Похоже это временное рабочее место "доктора". Ой и непрост он, ой нее прост.
– Ну что молодой человек.
– "Док" оторвался от своих бумаг и посмотрел на меня.
– Судя по наблюдениям моих коллег вы физически здоровы, но... Вы понимаете о чем я?
– Моя память?
– Спросил я осторожно. Не стоит провоцировать явно нее последнего человека в этой непонятной организации.
– Совершенно верно. Есть несколько похожих случаев. Однако ваш серьезнее всех. Вы явно не узнаете обстановку и ваших сослуживцев. Да, да сослуживцев.
– Герман заметил недоумение на моем лице. Где бы я сейчас нее находился, но с немцами я точно никогда не был знаком. И уж точно не служил вместе с ними.
– Те двое Что сопровождали вас весь день: капрал Питер Лебен и капрал Лоренц Лебен. Вы служили с ними в одной роте.
– Я даже не знаю что сказать.
– А что тут скажешь, происходящее все сильнее напоминает дурдом.
– Ну.
– "Док" откинулся в кресле.
– Тот бой о котором вы рассказывали его не было.
– Как не было?
– Удивился я.
– Ведь все помню как сейчас. Будто бы всего день прошел.
– У вас были галлюцинации, пока вы находились без сознания. Перейдем же ближе к делу.
– Он подвинулся к столу и скрестил руки на груди.
– Не будь стоимость эксперимента столь высокой и нее нуждайся мы в каждом прошедшем обработку добровольце, вас бы убрали.
– Увидев мою реакцию. Он решил меня успокоить.
– Но вам нечего опасаться. Однако и не стоит расстраивать кураторов проекта. От оружия которое ранит владельца избавляются.
– Я понимаю.
– Кивнул я. В голове же творилась полная неразбериха. Нужно вытянуть побольше информации. Вот только чувствую прикидываться дурачком для этого нее стоит. Ато отправят в вечный отпуск.
– Теперь я вкратце обрисую ситуацию и заодно узнаю что вы помните а что нет. Конечно свами будут заниматься позднее. Я бы и сам отложил на завтра, день скажем так не из лёгких. Вот только кураторы требуют отчет.
– Герман вздохнул.
– Вы помните кто сейчас правит страной и что происходит в мире?
– Правит...
– Я попытался припомнить курс школьной истории.
– Фридрих третий, а в мире война.
– Интересное построение предложений "в мире война". В целом вы правы, вот только правит сейчас Вильгельм второй, сын Фридриха третьего. Сколько всего вам ещё придётся вспомнить, сколько работать.
– "Док" покачал головой.
– И в ваших интересах оправдать мое доверие...
***
Бавария сентябрь - декабрь 1914 года.
А дальше начались тренировки и реабилитация. Две сотни человек учились жить и воевать заново. Подъем, зарядка, завтрак и физические тренировки. Обед, тактика и вновь физические тренировки. Вечером теория использования Y-ускорителя, ужин и сон. Очень помогало, что все участники эксперимента были люди военные и довольно легко переносили процесс восстановления.