Книга заклинаний
Шрифт:
– НЕТ! – выдавила Олив, молотя ногами в попытке сбить очки со сладко улыбающегося лица ведьмы. Мышцы живота и ног горели от усилий, дышать становилось все труднее и труднее. – Харви! Резерфорд! Помогите!
Но руки Аннабелль были длиннее, и ледяные пальцы крепко сжимали горло девочки, заталкивая ее в картину.
– Помогите! – крикнула она снова, а потом опрокинулась назад. Аннабелль с силой толкнула ее, и Олив вдруг повисла вверх тормашками – головой оказавшись внутри картины, а ногами держась за нижнюю часть рамы, будто за перекладину на турнике. Ее окатило холодным ночным воздухом.
– Нет, – услышала она вдруг. – Не трогай его!
Лицо Аннабелль исчезло из рамы. Мортон протянул Олив руку, и она кое-как подтянулась в сидячее положение. Держась друг за друга, они выбрались из леса. Последнее дуновение ночного ветра замерло, и картина снова стала непроницаемой.
Миссис Нивенс схватила Аннабелль сзади за блузку и оттащила к центру спальни. Дети, прижавшись к краю рамы, молча смотрели, как Аннабелль развернулась и с размаху ударила миссис Нивенс по щеке. Потом, схватив за оба запястья, она толкнула Люсинду назад, в сторону картины.
– Залезай, – скомандовала женщина. – Можешь гореть вместе с братиком. Выйдет очень мило и по-семейному.
– Подожди! – воскликнула миссис Нивенс хрипло и одновременно пронзительно. – Ты сказала… ты обещала учить меня, принять в свою семью. Все это время я тебе служила! Я помогла тебе вернуться…
Аннабелль рассмеялась легким, звенящим смехом, словно кусочки хрусталя рухнули на каменный пол.
– Тебя, Люсинда? – Она покачала головой. – Если мы сегодня что-нибудь и поняли, так это то, что ты нам в ученицы не годишься. – Аннабелль повела рукой и пробормотала несколько слов, которые Олив не сумела разобрать. В воздухе над кончиками ее пальцев заплясало крошечное мерцающее пламя. – А теперь залезай, или я сожгу твоего братца прямо здесь.
Мортон издал задушенный писк. В мозги Олив хлынул поток яростных слов, но среди них не нашлось ничего такого, что не разозлило бы Аннабелль еще сильнее. Она крепко обвила мальчишку руками, прижимая к себе, и вдруг почувствовала под футболкой забытый холщовый мешочек.
– Я… по… пожалуйста, Аннабелль, – запинаясь, проговорила миссис Нивенс, когда та подтолкнула ее к картине. – Не делай этого. Мы с самого детства были друзьями. Я…
Ведьма раздраженно вздохнула.
– Довольно, Люсинда. Забирайся внутрь.
Но миссис Нивенс не пошевелилась – быть может, она просто не могла.
Мерцающий огненный шарик поднялся на несколько дюймов над ладонью Аннабелль.
– У тебя был выбор, – сказала она.
Олив не успела ни пошевелиться, ни подумать, ни даже просто понять, что происходит. Аннабелль резко тряхнула рукой, и огненный шар метнулся через всю комнату прямо к Мортону.
25
Олив всегда казалось, что если миссис Нивенс двинется слишком резко – если, конечно, она вообще была способна так двигаться – то расколется на части, словно замороженный кусок масла. Но как
Дети не успели даже съежиться, а миссис Нивенс уже стояла перед ними. Огненный шар ударил ее в грудь и лопнул, как фейерверк, рассыпался искрами. Пламя пробежало по рукам, взлетело на аккуратно причесанные волосы, спустилось до самых кончиков каблуков. Растворяясь в свете лампы Олив, Олдос МакМартин страшно взревел, но Люсинда Нивенс лишь возмущенно ахнула, будто какой-нибудь хулиган бросил фантик в ее розовые кусты. А потом исчезла в резкой голубоватой вспышке, превратившись в одинокий горелый след на безупречном полу спальни.
Мортон закричал. Олив выскочила вперед, удерживая мальчишку, чтобы он не бросился к Аннабелль – или к пятну сажи на полу.
– Масляная краска, – объяснила ведьма, пожав плечами. – Очень легко сгорает. – Она снова подняла руку, и над кончиками пальцев опять замерцали сине-желтые огненные языки. – Плоть горит совсем не так быстро. – Тут она улыбнулась. – Но в этом ты скоро сама убедишься, Олив.
Женщина двинулась к ним. В линзах ее очков отражались отблески пламени.
– Давайте разберемся с вами аккуратно, в картине, хорошо? – сказала она, притворно мило улыбаясь Олив и Мортону, укрывшемуся за ней. – Как хотелось бы Люсинде.
Тут Мортон, видно, окончательно потерял терпение.
– Вы ЗЛАЯ! – заорал мальчишка, проворно выскользнув из-под локтя подруги, схватил Аннабелль за руку и принялся яростно трясти.
– Держись, Мортон! – крикнула Олив.
Одна рука ведьмы дергалась в цепкой хватке Мортона, и, хотя она пыталась защитить себя другой, девочка получила фору. Она прыгнула на нее, выставив руки вперед и вцепившись в нарисованное лицо, ощущая под пальцами скользкую прохладу кожи Аннабелль. И вот уже знакомая металлическая оправа оказалась надежно зажата у нее в кулаке.
Аннабелль с рычанием стряхнула обоих детей; Олив кое-как приземлилась на Мортона, обеими руками защищая очки. Бархатная лошадка выскользнула из объятий мальчишки и отлетела на полированный пол.
– Плевать на очки, глупая девчонка, – огрызнулась Аннабелль. – Я и здесь легко от тебя избавлюсь. Гляди.
Она пошевелила ладонью, и огненный шар врезался Олив в грудь. Откуда-то снизу послышался вскрик Мортона. Олив крепко зажмурилась и собрала все мужество в кулак.
Пламя ударило ее волной, будто поток теплого воздуха из фена, пробежало по футболке довольно приятной рябью, а потом растворилось и погасло. Холщовый мешочек спокойно висел на шее, согревая грудь. Девочка открыла глаза. Огонь исчез.
Аннабелль выпучила глаза. Улыбка сползла с ее лица.
– Как? – прошептала она.
Олив неуклюже поднялась на ноги, потянула Мортона за собой и заслонила своим телом. Сунула очки ему в ладони.
– Держись за мной, – бросила она через плечо. Мальчишка посмотрел на нее со смесью гнева, удивления и растерянности на лице.
– Я тебя ей не отдам, – пообещала она.
– Олив! – крикнул с порога голос… с легким британским акцентом.
Она обернулась.