Кнопка. Под прикрытием
Шрифт:
Устроившись на остановке, я снова открыла тетрадь, которую изучила от первого до последнего слова в поезде. Аду Вронскую наверняка создали давно и вели тщательно, поджидая удобного случая. Хоть она никогда и не существовала, у неё были родители, у родителей – свои родители, и так до четвёртого колена. Тётки, дядьки, кузены и бабки – все имели имена, даты рождения, адреса, профессии, бизнес… Я выучила всё. Включая пароль к самой тетради. Явно ведьма колдовала – для любого другого человека тетрадь была обычным конспектом по существологии. У меня похожий валяется в недрах стола дома. Надо ещё немножко почитать про
Эта несуществующая девчонка жила гораздо лучше меня. У меня не было возможности заниматься конным спортом и брать уроки пения. Пение – это, конечно, перебор. Скажу шефу. А вдруг попросят спеть? У меня талантов много, однако вокал в них никак не входит. То ли стадо медведей потопталось по ушам в детстве, то ли я родилась без слуха и голоса, но с пением придётся что-то придумать. А вот триатлон, где Ада взяла кандидата в мастера, уже ближе к моему профилю. В беге и плаванье я всех порву. А с великом разберёмся…
Шестьдесят девятый автобус подошёл, дыша жаром из-под колёс, и я забралась в него. Как ни странно, народу было совсем ничего, и места сзади были полностью свободны. Докатив чемодан до хвоста, я села на длинное сиденье и пристроила саквояж на коленях. Автобус чуть потряхивало на не очень гладкой дороге, и мне не хотелось разбить террариум. Огляделась.
Рядом сидел маленький человечек – старичок с бородой, одетый в крохотную шубку из воняющего нафталином чёрного меха и в вязаную шапочку типа «петушок». На плече у человечка висела огромная сумка – потёртый портфель на двух замочках. Был дедуля слишком мал даже для карлика, и я доброжелательно улыбнулась:
– Привет!
Он прищурил глаза, которые совсем скрылись в морщинках век, и подозрительно спросил:
– Это вы мне?
– Тебе, тебе.
Старичок повёл рукой перед нами, и я ощутила тонкую, но надёжную пелену морока, который укрыл нас от остальных пассажиров. Магический народец силён во всяких таких штучках – раз, и все забыли, что на заднем сиденье автобуса девушка с чемоданом. Не магия, но что-то близкое, ещё не до конца изученное. Транспортник кивнул:
– А чтой-то господа теперича на автобусах раскатывают? Мода новая иль шта?
– Ну, я не из мажоров, – рассмеялась и протянула руку: – Ада!
– Евстахий, – дедок пожал мою ладонь сухенькими пальцами. – Кто ж вы такая?
– Так… оборотень, – ответила я, в последний момент прикусив язык, чтобы не сказать: «Охотница».
– Ага, понятно. С прибытьицем! В командировку аль жить туточки будете?
– Учиться я приехала. В МаГУ здешний.
– А откедава, ежели не слишком нескромный вопрос?
– Из Москвы.
Парасольник вздохнул тяжко, покрутив головой, пробормотал:
– Вот ведь… Все отсюдава хотят в Москву, а эта наоборот…
– А что поделать? Змей в холоде изучают, а то в тепле они активничают много.
Я с опаской покосилась на саквояж. Как там Марфа, интересно? В сопроводительном документе говорилось о кормлении два раза в неделю, значит, первый раз мне надо будет дать еду змее через три дня. И уже сейчас страшно об этом подумать… Пусть уж лучше спит себе тихонечко в прохладе…
– Погодь-ка, работа не ждёт, – Евстахий вдруг оживился, спрыгнул с сиденья и поспешил в центр автобуса. Я с улыбкой наблюдала, как он подхватил газету, оставленную вышедшим пассажиром, и вернулся ко мне. Газета улеглась в недра безразмерного портфеля, и парасольник довольно похлопал по облезлому кожаному боку:
– Вона чего. Будет чего почитать на досуге!
– Слушай, а местного «Криминального вестника» нету? – я попыталась заглянуть в портфель, но старичок ревностно загородил доступ собственным телом:
– Погодь! Гляну!
И закопался внутри. Криминальный вестник Москвы ничего не писал о криминальной обстановке в Омске. Есть шанс, что тут мне удастся почитать версию журналистов. В вестнике существ тоже ни словечка о происшествиях в МаГУ не было. В папке, переданной мне Перфильичем, была всего одна бумага – три убитых студента змееведческого факультета, их имена и сущности, нанесённые травмы. И всё. Предельно лаконично и сухо описаны обстоятельства обнаружения трупов, указаны свидетели, с которыми требовалось поговорить, а также сотрудники местного департамента полиции. Но это на самый крайний случай, действовать я должна была самостоятельно. Это, конечно, минус. А плюс – мне дали полный карт бланш.
Евстахий протянул мне чуть помятый газетный разворот. Вестник от вчерашнего числа. Почитаю попозже.
– Спасибо большое! Слушай, а скажи мне одну вещь.
– Какую?
– Правда, что из Омска невозможно уехать?
Парасольник захихикал скрипучим старческим смехом и ответил:
– А вот сами и узнаете, барышня!
Потом откашлялся и сказал уже серьёзно:
– Мы-то не знаем, нам незачем уезжать. Работа стабильная, жильё своё собственное. Да и семья туточки – зачем с насиженного места сниматься-то? Где родился, там и пригодился, так у нас говорят.
– Да и у нас тоже, – усмехнулась я. – Я бы с удовольствием пригодилась в Москве, но надо кхм… учиться.
– А и правильно! Когда ж ещё, ежели не в молодости?
Нашу милую беседу прервали подростки, которые ввалились в автобус на очередной остановке и принялись шумно приставать к двум девушкам. Женщины попытались урезонить местную шпану, но тем было море по колено. Евстахий испустил ещё один тяжкий вздох и снова спрыгнул с сиденья:
– Пойду я, уйму этих безобразников. А вам остановочку подскажу, не волнуйтесь, не заблудитесь!
Я только рукой махнула, мол, не обращай внимания, не надо меня развлекать. Парасольник засеменил в середину автобуса, я потеряла из виду шапчонку, а потом внезапно стало тихо. Вытянув шею, глянула и прыснула: у всех троих хулиганов очень синхронно отлетели пуговицы на штанах. Девушки хихикали, женщины начали возмущаться нравами молодёжи, а пацанам ничего не оставалось, как подхватить джинсы руками и выскочить из автобуса на удачно подвернувшейся остановке.
– Силён Евстахий! – хмыкнула я, провожая взглядом героически сбежавшую шпану. Она растворилась в окрестных переулках, а автобус двинул дальше. Город мне нравился. Он был не слишком большим, но и не совсем уж маленьким, хотя после Москвы, наверное, любой город показался бы мне безлюдным и крошеным. Невысокие пятиэтажки хвастались друг перед другом витринами магазинчиков – там продуктовый, сям телефонный, а дальше банк, парикмахерская, банк… Жизнь здесь, должно быть, неспешная, размеренная, плавная. Если бы не убийства в МаГУ, ни за что бы не поверила, что в этом городе могут происходить страшные вещи.