Князь Барбашин
Шрифт:
Потому как на выходе, по итогам года, так сказать, резко стала видна разница между купцами, взявшими облигации Русско-Балтийской торговой компании (а именно так звучало полное имя его детища) и остальными. Что заставило этих остальных серьёзно задуматься. Всё, что теперь нужно было Андрею – это не слить достижения прошлого года и тогда можно будет очень обстоятельно поговорить с новгородскими толстосумами о делах наших бренных.
Впрочем, многие уже сами начали приходить к нужному решению. Совсем недавно к Малому заявился ивангородский поп Игнатий, оказавшийся на поверку владельцем целой бусы, и предложил взять его в дольщики, а то торговать с Колыванью, конечно, выгодно, но в Любеке, по рассказам торговавших там, ещё выгодней. Тонкий намёк, что хоть одного святого отца на кораблях были бы рады видеть в роли судового священника, был им воспринят правильно, и он пообещал замолвить
Малой почти в лицах рассказывал, как проходили беседы с подобными претендентами. Сколько было криков и ругани, однако все наезды просто разбивались о железное спокойствие приказчика. Структура Компании была давно обговорена и обдумана на заседаниях у князя, и менять её Сильвестр без согласия Андрея не собирался, хотя многое для него и самого было в своё время в новинку. Зато всё остальное было как в лучших традициях Ганзы и Иванковского ста.
В общем, большинство купцов, почесав в затылке, предпочитали либо уйти, либо рискнуть и стать лишь держателем обязательств, а торговать пойти по старинке, самостоятельно. Что ж, вольному воля, а обязательства это тоже хорошо. Этакий способ своеобразного кредитования. Купцы тебе денег либо товар на определённую сумму, а ты им в конце возвращаешь всю сумму плюс проценты деньгой или товаром. Естественно все облигации были краткосрочны (на один год) и с фиксированной ставкой в 10 процентов. Однако пока что желающих сидеть дома, и получать по десять новгородок с каждого вложенного рубля, было немного: опасался народ подобных нововведений. Да и не на купцов это было рассчитано, если честно. Это была своеобразная попытка внедрить зачатки капитализма среди аристократии и духовенства, убедить их, что открыто вкладывать деньги в дело не зазорно. А то ведь всё одно торгуют через купцов товарами со своих вотчин, но почитают действие сие "невместным" и честь аристократическую порочащим. И, возможно, первая ласточка в этом деле уже появилась. В обязательства Русско-Балтийской торговой компании открыто и с большой охотой вложился дом святой Софии, в лице старого княжьего знакомца архиепископа Иоанна.
Дело в том, что после осуждения в 1509 году, из-за спора с покойным ныне Иосифом Волоцким, новгородского архиепископа Серапиона новгородская кафедра находилась в состоянии междуархиерейства. И многолетнее отсутствие епархиального владыки не лучшим образом сказывалось на состоянии её дел. А потому одержавший впечатляющую победу на соборе Варлаам решил, что столь важная кафедра пустует уж слишком долго. Да и вообще из двух на Руси архиепископий после смерти в 1515 году ростовского архиепископа Вассиана, кстати, родного брата Иосифа Волоцкого, ныне пустовали обе. Ну а кого ставить на кафедру как не того, кто больше всех помогал в деле борьбы с иосифлянами? Вот так архимандрит Московского Симонова монастыря, в стенах которого Андрей не раз встречался со старцем Вассианом и самим митрополитом, и был хиротонисан в епископа Новгородского и Псковского с возведением в сан архиепископа. Тем самым история церкви сделала ещё один шаг в сторону от иной ветки реальности. Там новгородская кафедра пустовала аж до 1526 года, пока место архиепископа не занял будущий митрополит Макарий. А Иоанн точно так же стал в том же 1520 году архиепископом, но Ярославской и Ростовской епархии. Теперь же на место ростовского архиепископа был рукоположен игумен Троице-Сергиевого монастыря и ученик бывшего архиепископа новгородского Серапиона Иаков Кашин, в бытность которого игуменом и произошло обретение мощей преподобного Серапиона, скончавшегося в Троице-Сергиевом монастыре в 1516 году.
Так вот, архиепископ Иоанн решил, что коль скоро огромные земельные наделы Новгородской епархии со временем отойдут в казну, то нужно её богатства начинать увеличивать иным способом. А ведь всем известно, что дом святой Софии ещё со времён республики был круто замешан в балтийской торговле, действуя сам или через новгородских купцов. В общем, новый архиепископ решил внимательно приглядеться к новому товариществу, тем более что тут был каким-то образом замешан и один старый знакомец, после общения с которым и старец Вассиан, и сам митрополит уходили из кельи в глубокой задумчивости. А когда князь подтвердил, что это самое товарищество действительно обещает неплохие
Ведь сколько их ещё нужно было решить!
Ту же систему мер и весов нужно было перетряхнуть по новой и установить единые для всех значения, эталоны которых должны храниться и в Новгороде, и в Ивангороде. Или приучить купцов по образу Ганзы собираться раз в год для решения наиболее насущных вопросов. Их ведь тьма тьмущая, да вот хотя бы тот же ценовой вопрос. Разумеется, каждый купец мог вести торг своими товарами в любом городе, но при этом должен был проводить согласованную ценовую политику в отношении, как сбыта, так и покупки, то есть осуществлять ценовой сговор, как это делали те же самые ганзейцы. А что вы хотели? Как аукнется, так и откликнется. Нет, цены никто занижать пока не собирался, рано пока что, но торговлю стоило потихоньку вводить в единое русло, иначе так и будет русское купечество болтаться на окраинах Балтийской лужи.
Покряхтев, словно старый дед, князь поднялся с травки и пошагал в сторону села. Приказчик приказчиком, а перед выходом и самому надобно в готовности всех убедиться.
Утром один за другим суда торгового каравана потянулись из устья реки в море. Первыми вышли конвойные корабли, за ними значительно увеличившиеся количественно суда самой РБТК (ведь, как выходец из других времён, князь любил давать всему короткие наименования). Шесть полноценных морских лодий, трюмы которых были набиты не только пушниной и воском, но и кожей (известной в германских землях под маркой reusch leder), салом, ворванью, коноплёй, льном, пенькой и поташем. Малыши же, типа бусов, шкутов и баркасов давно уже были переведены на новгородско-выборгскую трассу. Лишь буса попа Игнатия, ныне тоже поднявшая флаг Компании, выделялась на этом фоне. Зато за ними выползал на морской простор самый настоящий разномастный табор. Это были те из купцов Ивангорода и Новгорода, кто решился разориться на охрану. В общей сложности Андрей насчитал два десятка кораблей.
Посол, бледный после вчерашнего возлияния, стоял на корме "Новика" и молча наблюдал за величественным зрелищем. Увидев поднявшегося на мостик князя, он оторвался от фальшборта и подошёл к нему.
– Ох и вкусны у тебя напитки, князь, но с утра голова как свиное железо.
– Так что ж ты рассольчиком-то не похмелился, Константин Тимофеевич.
– Да что-то не сообразил сразу. А всё ж хорошо посидели, – вдруг усмехнулся посол. – А какие песни были.
– Рад, что тебе понравилось. Сейчас на свежем ветру быстро хмель выветрит и вовсе хорошо станет. Ну что, будем молиться чтоб никто из врагов нам не попался.
– Будем, князь. Нам поспешать надо.
Вот только молитвы их были явно никем не услышаны.
Нет, сто раз проклятую Аэгну они прошли без сучка и задоринки. Здесь от каравана отделились те, кто в Ревель изначально собирался, а так же те хитрецы, что дальше его ходить не отваживаются и просто пристроились в надежде, что пираты просто не рискнут нападать на столь большое количество кораблей. Глядя на последних, Андрей лишь посмеивался. Любят, ох любят купчишки хитрить, да платы избегать. Что ж, с этим тоже придётся бороться, но со временем. А сейчас главное, что они хотя бы в море пошли, не побоялись участившихся нападений.
А вот пятый день похода, когда миновали уже вход в Финский залив, начался с того, что марсовой заорал: "Паруса по корме!". Выскочивший из каюты Андрей, приложив трубу к глазу, постарался рассмотреть, кого это бог послал вдогон. Однако оптика хоть и приблизила изображение, но ответ на вопрос – кто пожаловал – дать так и не смогла.
На фалах "Новика" взлетел сигнал "внимание" и на нём стали ставить гафели. Потому как до того шхуна шла лишь под кливером и марселем, наполненом ветром, который, как известно, более сильно дует в вышине, чем у уреза воды.
Набирая скорость, "Новик" помчался на сближение, чтобы пораньше узнать, кто же появился на горизонте.
Стоя на юте возле рулевого, Андрей, то прикладывал трубу и пытался рассмотреть флаги, то оглядывался назад и хмурился. Если его капитаны уже имели понятие что такое строй и как надо совместно маневрировать (хотя большой практике в последнем у них было ещё маловато), то купцы буквально сбились в кучу, словно решая: уже начать побег или ещё подождать. А ведь каждому кормщику было буквально на пальцах объяснено, что и в каких случаях надо делать. И этим тоже придётся заниматься отдельно.