Князь Барятинский 3. Чёрный город
Шрифт:
Мишель вытаращился на меня, как на внеземную форму жизни. Господи, да вот ещё я не забивал себе голову всем тем, о чём трещит, не умолкая, Полли! Это ж всё равно что учить наизусть радиопередачи. Кстати, не самое глупое сравнение – учитывая, что Полли тоже время от времени проигрывает музыку, встречаясь со мной.
– Она ведь собиралась отказаться даже от кофе со сливками!
– Ну, сегодня – да, – согласился я. – А завтра решит, что ей необходимо в день выпивать четыре литра молока альпийских коз.
Но Мишель меня не слушал.
– Я уже купил Аполлинарии Андреевне подарок, – с убитым видом продолжил он, – а теперь вижу, что этот подарок будет просто издевательством, глумлением, плевком в лицо…
– Тихо-тихо! – Я встал и потянулся, разминая кости. – Что же ты ей купил такое? Жёлтый билет?
Мишель побледнел:
– Да как ты можешь?..
– Да я-то много чего могу, – буркнул я. – Мне не понятно, как подарок, сделанный от души, может быть плевком в лицо. Показывай, что там у тебя.
Мишель показал. Я хмыкнул, держа в руках коробку шоколадных конфет. Судя по золотым вензелям, качеству упаковки и надписи «ручныя работа» – весьма недешёвых.
– И что не так? – спросил я.
– Ну как же ты не понимаешь! – Мишель за перегородкой аж подпрыгнул. – Аполлинария Андреевна ведь решила… следить за весом!
Я буквально за язык себя поймал, чтобы не сказать, что вес в Аполлинарии Андреевне сосредоточен строго в тех местах, где он более всего уместен, и, как по мне, ничего в этих местах корректировать не нужно. Хорошо, что поймал. А то дело бы закончилось дуэлью. Самой идиотской дуэлью за всю историю этой славной традиции.
– Беда, – согласился я. – И что думаешь делать?
– Я не знаю! Думал, может быть, ты посоветуешь.
Н-да, ситуация – за гранью маразма. У меня спрашивают совета, как ловчее охмурить мою невесту. Ну, сам затеял, самому и расхлёбывать. Чего с них со всех взять…
– Ладно, – сказал я, – давай меняться.
– В смысле?
– Ты мне – конфеты, а я тебе… Погоди!
Пусть я и запамятовал о том, что именины у Полли завтра, но подарок выбрал заранее, ещё в прошлый свой визит в город. Посоветовавшись с Надей, купил изящную золотую брошку. Некоторые курсантки позволяли себе неброские украшения, и на это наставники и преподаватели смотрели сквозь пальцы.
– Но это же целое состояние! – ахнул Мишель, открыв коричневую бархатную коробочку. На атласной подкладке лежала брошь в виде стрекозы, с телом из янтаря.
– Да ну, какое там, – поморщился я. – Не забивай голову.
– Но…
– Слушай, Мишель! – не сдержался я. – Дают – бери! Бьют – уби… эм… Беги! Не усложняй ситуацию, в общем.
«…она и без того идиотская», – закончил мысленно.
– Но я не могу… Это ведь не мой подарок…
– Господи, ну напиши ещё стихи!
– Стихи? – совсем обалдел Мишель.
– Угу. Вся ночь впереди. Только рифмы сам ищи, ладно? Уж в этом обойдись как-нибудь без моего участия. И, пожалуйста, не вслух. Я – спать.
И я демонстративно принялся расстилать постель. Когда повернулся вновь, головы Мишеля над перегородкой не было. Зато на потолке над его комнатой виднелось пятно света от какой-то простенькой бытовой магии. Вскоре послышалось шуршание карандаша по бумаге. Я только головой покачал. И где мои шестнадцать лет… А, да. Вот же они.
***
Беспокойство о лишнем весе не помешало Полли навернуть кусок торта со взбитыми сливками, украшенного фигурками из шоколада и марципана, который появился в нашей столовой неизвестными путями. Я сильно сомневался, что местных поваров озадачили такой сложной выпечкой. Скорее уж произведение кондитерского искусства доставили по приказу госпожи Нарышкиной-старшей.
Как ко всему этому относятся наставники и преподаватели, выяснить тоже не получилось. Они подозрительно быстро исчезли из столовой.
– Слабости, – сказал Андрей, понуро тыкая ложечкой доставшийся ему кусок.
Разрезала торт лично именинница, и куски получились очень разного размера. Тем, что выпал на долю сурового аскета Андрея, можно было спасти от голодной смерти пару африканских деревенек.
– Да ладно, иногда можно, – сказал я. – Главное, чтобы правило и исключение не менялись местами.
– Я говорю не о себе, а о тех, кто по долгу службы должен блюсти строгие порядки в Академии, – возразил Андрей. – Официально никаких празднеств, кроме академических, тут проводиться не должно. Однако когда среди курсантов – отпрыски самых знатных родов, приходится на многое закрывать глаза. Не поощряют, но и открыто не возражают… Послушай, я, наверное, ускользну тихонько. Мне здесь не место.
– Полли расстроится.
– Ты полагаешь? – скривился Андрей. – Действительно думаешь, что она заметит?
С его стороны тут не было никакого «интересничанья», он правда хотел слинять, но при этом не испортить отношений с именинницей. Как-никак, мы все работали в одной команде на Игре, и это нас некоторым образом связывало.
– Не знаю, – честно признался я. – Но возможно.
Андрей вздохнул, однако тут же взял себя в руки. Изобразил улыбку, чтобы не было похоже, будто он присутствует на похоронах.
Я же на самом деле не мог сказать, как отреагирует Полли на его отсутствие. Могла не заметить, могла тут же удариться в слёзы. Её импульсивная натура была в должной степени непредсказуемой.
Моё внимание привлекал мучающийся Мишель. Полли как-то незаметно устроила из небольшого торжественного ужина, проходящего в полусекретной обстановке, полноценный приём в свою честь. «Гости» рассредоточились по столовой, а виновница торжества вдохновенно порхала от группки к группке, поддерживая светскую беседу.
Мишель ни в какую группку не вошёл, а кроме того, судьба постоянно располагала его так, чтобы в поле зрения своей возлюбленной он не попадал. Хотя очень старался. Эта гонка без правил продолжалась уже минут пять.