Князь без княжества
Шрифт:
Марк – замыкающий. Их осталось четверо. Смуглый брюнет из ветеранов леонидской гвардии дотянул с пулевой раной.
– Капитан! – Алекс отправился на мостик. – Сколько нужно времени?
– Заканчиваем.
Но жадность до боя взяла верх. Марк, Горан и их предводитель снова упорхнули во тьму.
Рухнув на мостик после третьего вылета, князь освободился от сбруи. К нему кинулся капитан.
– Уходим! Нас обнаружили!
Возможно, моряк рано начал паниковать. Какой-то из ламбрийских фрегатов принялся беспорядочно гвоздить из пушек по темноте, предполагая, что там где-то прячется тейский корабль-матка.
– Алекс! Марка нет.
– Кэп. Отставить. Ждем. Обозначить лодку огнями.
– Вы сошли с ума, синьор! Сейчас же все вниз!
Бунт. В боевой обстановке.
На мостике их шестеро – капитан-лейтенант, офицер, два матроса, все с оружием. Теи с голыми руками; на бомбометание они даже носовые платки выкладывают, каждая щепоть веса на счету. Револьверы лежат в трюме.
Князь поднял кулак. Отставленный палец указал на капитана.
Сзади донеслись короткие звуки борьбы – Горан правильно понял команду. Алекс бросился на младшего офицера, снося его с ног и вырывая револьвер из кобуры.
– Командир! Что делать с Хемингом?
– С бунтовщиком? За борт!
Из-за шума волн всплеска никто не услышал.
– Исполнено.
– Надевай крыло и лети налегке. Я подержу на прицеле слишком смелых. Что уставились? – Алекс демонстративно щелкнул курком. – Кому сказал – осветить мостик!
Под масляной лампой лица угрюмые, жесткие. Какие-то десять минут назад охотно помогали теям... Но что возьмешь с ренегатов, раз поменявших флаг королевства на знамя империи. Им ничего не стоит перекинуться вторично. Или вернуться налегке с объяснением: теи погибли в полете, капитана смыло.
Снизу раздался сдавленный крик.
– Помогите! Князь!
Алекс вначале не поверил ушам.
– Один – быстро вниз на палубу. Обвяжись концом. Скорей шевелись, беременный кабан!
Каким чудом Горан нашел Марка в бушующем море и подтащил к кораблю, осталось загадкой.
Глава тридцать вторая
Диковинный корабль приблизился к бухте, где предпочтительнее двигаться под водой и сохранять секретность. В часе лета от берега Алекс не утерпел и нацепил крыло, оставив Горана с ранеными.
– Синьор! – сублейтенант, принявший командование подлодкой, замялся, пытаясь деликатно сформулировать просьбу. – О нашем капитане...
– Упал за борт, случайно. Бывает. Вы несли службу без замечаний.
– Спасибо, синьор. Мне иногда трудно говорить с теями.
– Ничего сложного. Мы не имеем права говорить неправду. Если благородный врет – он теряет честь. Но мы не обязаны вываливать все наружу, умеем хранить секреты. В том варианте рассказа я погрешил против истины? Нет. Обещаю – если выживу, буду хлопотать о присвоении вам имперского звания прим-офицера флота.
Без бомбовой подвески, в высохшем у котла зимнем форменном камзоле и летном плаще, Алекс без усилий слетел с мостика в предрассветный туман. Через час с небольшим уже пил грог с Тероном.
– Марка сильно...
– Нет. Царапина. Охладился сильно, да у тех котлов и мертвый отогреется. Горан – человечище. Нам до него, боюсь, не ближе чем в первый день в легионе.
– Многих вы упокоили?
– Четыре судна – точно. Но не поручусь, что много там утонуло. Десятки шлюпок спустили. А если в трюмах пушки и кони, им наверняка не доплыть. Два корыта горели, могли и погаснуть. Формально – успех, но ценой жизни шестерых очень опытных, двое ранены.
Алекс рассказал и про попытку неповиновения, не вызвав особого удивления у товарища.
– Пока нет своего флота, нет и нормальных собственных моряков. Князь, что ты надумал по отражению высадки?
– Сомневаюсь, что сегодня успеют. Зимний день короток. Им, если бы не наша атака, нужно было сразу двигать, затемно. А тут – пока помощь оказали, с тонущего судна на другое перегрузили, разобрались: не нападет ли кто-то, пользуясь мраком. Время потеряно.
– Я отправлю разведчика.
Алекс кивнул, опрокидывая в себя остатки горячей жидкости.
– Правильно. Если они снова ночуют на банке, нужно атаковать.
Терон не поверил своим ушам.
– Снова на субмарине? Когда из десяти выживает четверо, из них двое раненых?
– Хочешь сам попробовать? – Алекс рассмеялся. – Ладно, не трусь. Так больше рисковать не нужно. Ламбрийцы осторожно разводили свет, не желая привлечь нас. Теперь знают, что их обнаруживают и топят, будут бояться подкравшихся незаметно и освещаться. В общем, я отправляюсь к героическим генералам Ванджелиса с предложением собрать в кулак всех, способных нести бомбы. Пять-шесть судов с теями пустим вперед, скорее всего – принося экипажи в жертву, наши лоханки не удерут от ламбрийских корветов и фрегатов. У каждого летуна задача – сбросить бомбу и вернуться на берег. Если хорошо нащупаем цели в темноте, потопим добрую половину негодяев.
Генералитет, взращенный императором из бывших фалько-офицеров адельфийской гвардии, в большинстве своем не участвовавших в предыдущей войне, решил придерживаться оборонительной тактики и позволить начать высадку десанта под береговым артиллерийским огнем. Когда слова попросил возмутитель спокойствия с нашивками всего лишь элит-офицера, паркетные вояки набычились. Столь же предвзято настроился Ванджелис: ему была памятна первая встреча с Алайном, когда в этом самом кабинете северный варвар заявлял о желании заколоть синего герцога.
– Позвольте высказаться, синьоры, офицеру, который убивал ламбрийцев и на прошлой, и на этой войне, а не ограничивался рассуждениями, – с первой фразы князь окончательно настроил большую часть слушателей против себя. Но он рассчитывал на внимание не трех напыщенных индюков с генеральскими эполетами, а на командиров герцогских гвардий. – Насколько возможно, нужно топить суда с десантом. Я видел их вблизи этой ночью. Горят ярко, тонут быстро. Как и в прошлый раз, внезапные потери до высадки сбивают врага с толку. Их командующий ошибся, не начав операцию сегодня.