Князь и Холоп. Воин
Шрифт:
«Это будет несложно» – самодовольно подумал Холоп, въезжая под развесистые сери многолетних деревьев вслед за барином.
Псы бежали следом с лаем, в нетерпении от того, чтобы начать. Начали выслеживать зайца.
– Твой шанс, холоп, – лениво сказал барин.
Холоп начал охоту, пришпорил коня, но тот его затормозил:
– Э-э, ну-ну! Куда вперед меня?!
Холоп понял, что барин недалекий и глупый человек, но вслух сказал другое:
– Может тогда Ваше Высочество покажет как ловить зайца?
– Кто охотник,
Холоп не знал что делать, и готов был придушить на месте этого человека, но вспомнил, как его нигде не брали, память о новой рубахе была прямо на нем, и он помнил о том, что то, что он поймает, это и съест. Ему пришлось держаться за барином, держа наготове натянутый лук, но из-за лая собак, громкого голоса барина, который он не собирался делать тише, и из-за топота все имеющиеся зайцы в округе разбежались. Тогда Холоп слез с коня, и, взяв одного пса, направился вперед.
– Куда… – начал было барин, но Холоп его осек:
– Хотите , чтобы было чем трапезничать? Тогда уж потерпите, что Холоп временно впереди Вас!
Не дожидаясь ответа, он затрусил дальше вглубь леса. Конечно, на коне было бы проще, особенно с псами загонять животных в ловушку, но если ему не дают забегать на коне вперед по глупому убеждению барина, то остается только на своих двоих. Холоп смог выследить косулю, схоронился вместе с собакой, и натянул лук, когда она шла на водопой. Но вокруг послышался грохот, стук, трубящий горн.
– Лови ее, лови, моя добыча! – вопил барин, и косуля, конечно же, не став дожидаться, пока ее убьют, ускакала в лес.
– Да вы, совсем без ума?! – крикнул Холоп, в гневе бросая шапку оземь. – Кто так охотится?! Как будто впервые в жизни!
– Да как смеешь мне ты дерзить, холоп?! – завопил барин, даже побагровев.
– У Вас охотиться – себя не уважать! Найду другое место!
– Взять его, посадить в тюрьму! Отдать под суд князю!
– Я… – «Князь», хотел было сказать Холоп, но вовремя замолчал, вспомнив, что он уже не Князь.
Холоп ничего не успел сделать, как его схватили и потащили. Он стал вырываться, но его чем то ударили по голове тяжелым, и он сник. Последней его мыслью перед тем, как уйти в небытие было:
«Язык мой – враг мой»
Глава одиннадцатая
Очнулся Холоп уже в темной и холодной каменной камере, где, кроме решеточного окна, через которое в камеру поступал воздух, больше ничего не было. Судя по тускнеющему свету за этим окошком, близился вечер. Холоп не знал, сколько времени он уже здесь, сколько он пробыл без сознания. Он приподнялся с пола только для того, чтобы сесть и откинув гулящую голову назад, опереться на стену.
В теле Холоп чувствовал небольшую слабость, он все еще ничего не ел. Внутри у него все кипело, он был раздражен, он ненавидел барина за его глупость
– Очухался? Ну-ну. Барин еще пожалел тебя, а то мог уже и голову отрубить, но чтит он Князя, узнает о тебе Князь… Голову бы тебе долой за твою дерзость!
– Я хочу есть. – все что мог, сказал Холоп.
– Ты погляди! Барину даже рябчика не поймал, а есть просит! Ничего не получишь, сдохнешь тут как собака, и поделом тебе!
Выплеснув это все на Холопа, стражник ушел, грохнула железная дверь и остался Холоп снова в темнице один думать свои невеселые думы. Через несколько часов злость и ненависть сменились унынием, которое дошло до отчаяния.
– Видимо, нет мне спасения. Помру, и даже жаль никому не будет. Никто на похороны не придет. Эх, что же я за человек такой окаянный! – схватился за волосы Холоп, а потом улегся на холодный пол и кое-как уснул. Никаких он не видел снов, одну черноту.
Так прошел еще день, и еще. Никто не приходил. Холоп умирал от голода. На четвертый день принесли ему собачью миску с мутной водой, и, преодолевая себя, Холоп жадно выпил и попросил еще, но ему больше не дали.
На третий день его мысли начали путаться, он не понимал жив он или нет, не мог спать от голода и только лежал на полу. Никаких эмоций он не испытывал, и даже если бы хотел – не смог. У него просто на это не было сил. Ему снова принесли и поставили миску с водой, но из-за слабости Холоп не смог даже к ней подползти.
– Хочу есть. – прохрипел он и увидел над собой того человека, который брал его на работу к барину.
– До чего ты дошел, побирашка! Лучше бы жил на улице, а теперь помираешь здесь. А между тем ты не выполнил свое обещание.
Холоп не понимал, о чем тот говорит, и тут упала перед носом шапка его. Холоп некоторое время смотрел на нее и подумал, что хотя бы голова у него не будет мерзнуть.
– Охотник-то из тебя никудышный! А обещал шапку съесть. Вот тебе и еда.
Человек захохотал, а с ним и стража.
Горячие слезы заструились из глаз Холопа. Он протянул руку и сжав пальцы, притянул к себе шапку.
– Ешь, давай!
– Ешь, ешь!
Холоп под напором сдался и стал грызть шапку, но даже сил оторвать от нее хоть кусочек у него не было.
– Даже с этим справиться не можешь! А, ну тебя!
И они ушли.
«Что же это? Неужели я заслужил такие мучения и унижения?! Лучше сразу умереть, чем так мучиться!»
И едва он это сказал, услышал негромкий голос:
— Разве ты забыл, как пять дней сам немилосердно томил Адриана в темнице? Как лишал людей еды, воды, одежды, крова?