Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
— Позволить? — удивился Володя. — Разве я запрещаю? Второй этаж, третья дверь слева.
Руперт поднялся, неловко поклонился и вышел. Володя вернулся на своё место и теперь сидел, откинувшись на спинке стула, Ортон опустил голову.
— А вы ведь не хотите с ней расставаться, милорд, — вдруг заговорил он.
— Не хочу, — не стал лукавить Володя. — Я привязался к ней.
— И тем не менее вы привели её домой…
— Мне было восемь, когда на моих глазах погибла вся семья: мать, отец и младшая сестра, потом я долгое время жил на улице среди тех, кого называют отбросами, пока меня не разыскал друг отца и не устроил в военную школу. Меня там учили, заботились… мне нравилось там, но я готов был отдать всё, что угодно, только бы вернуть семью. Я и сейчас считаю,
— Я понимаю, милорд.
Снова воцарилась тишина. Володе сказать было уже нечего, а купец не знал, что можно ответить. Мальчик вздохнул и стал аккуратно накладывать себе на тарелку овощи и мясо, почему-то сильно захотелось есть.
— Угощайтесь, уважаемый, не стесняйтесь.
— Благодарю, милорд.
Мальчик изредка поглядывал на часы. Но вот за дверью раздались шаги, в столовую вошли Руперт и взъерошенная Аливия. Девочка неуверенно потопталась у двери, потом прошла и села рядом с Володей. Руперт сесть так близко к благородному не рискнул и вернулся на своё старое место. Аливия наложила полную тарелку всего понемногу и теперь ковырялась вилкой.
— Я тебе говорил, не издевайся над едой? Наложила, ешь.
Аливия исподлобья поглядела на него.
— Ты, правда, хочешь, чтобы я ушла?
Володя вздохнул, отодвинул от себя тарелку и отвернулся.
— Нет, — честно ответил он. — Но у тебя есть отец, брат… Они любят тебя.
— И ещё один брат… вредина.
— И потом, мы ведь не расстаёмся. Я остаюсь в этом городе, значит, сможем видеться. Полагаю, твой отец не будет против.
Осторн раскрыл рот, закрыл, снова открыл, но сказать так ничего и не решился.
— Милорд, а как погибла мама? — вдруг вмешался в разговор Руперт и тут же испуганно посмотрел на отца. Тот молчал.
Володя, честно говоря, ждал, что этот вопрос возникнет раньше, хотя живые его сейчас беспокоили куда больше мёртвых.
— Как погибла? — Мальчик задумался, вспоминая тот день. — Я тогда впервые ушёл в лес так далеко от дома… всю ночь валил снег. Как я понял, такие снежные зимы у вас не часто бывают, но там, где я жил раньше, зимы намного более снежные и морозные. Так что для меня это было привычно… — Рассказ тёк плавно, практически не прерываясь. Только иногда Володя прерывался, чтобы глотнуть компот, который только утром купил Джером у какой-то торговки, нахваливая его на все лады. Аливия рассказ уже слышала, хотя и не с таким подробностями. Когда же Володя замолчал, она низко опустила голову и усиленно стала тереть глаза кулачками.
— Не надо вам, милорд, обвинять себя, — заговорил, наконец, Осторн. — В таких ситуациях даже опытные люди теряются, а вы, как я понял, впервые столкнулись со стаей волков. — Вы сделали всё, что могли.
Володя промолчал о некоторых своих мыслях, особенно вспоминая, какой явный испуг был на лице купца, когда тот решил, что его жена жива. После того дня он навёл кое-какие справки о местных обычаях, поспрашивав Филиппа. По сути, бракоразводный процесс здесь не занимал много времени. Достаточно прийти с женой в любой храм Возвышенного Бога и три раза произнести: «Я оставляю тебя», после чего мужчина официально считался в разводе. Женщине расстаться с мужем сложнее, но тоже возможно. Тут уже подойдёт не каждый храм, да и привести мужа сложнее, ведь добровольно кто в храм вошёл или нет, не важно. Но там, где нет силы, на помощь приходит обман. Филипп рассказал несколько историй менестрелей, в которых жёны обманом заманивали своих мужей в храмы, где произносили нужную формулу развода. В случае же смерти одного из супругов вопрос тоже считался уже решённым — боги обеспечили бракоразводный процесс. Потому и никаких сроков траура нет — кто осмелится спорить с волей богов? Но совсем другой ситуация оказывалась, когда кого-то из супругов полагали умершим, другой выходил замуж или женился повторно, а погибший вдруг оказывался живым.
— В чём-то вы и правы. А о том, что было до встречи со мной, вам лучше Аливия расскажет. Лично я разгромленного каравана не видел. Потом, когда через несколько дней Аливия пошла на поправку, я вернулся на то место, чтобы похоронить вашу жену, но я спешил вернуться к Аливии. Мы пришли туда уже вдвоём, когда направлялись искать вас, я хотел, чтобы девочка побывала на могиле матери.
Разговор продолжался до самого вечера. Осторн постепенно становился смелее, разговор сделался живее, да и Аливия оттаяла, стала принимать более активное участие в беседе, вспоминая различные смешные моменты их жизни на острове посреди лесного озера. Впрочем, купцу не все эти моменты казались смешными. Хмурился он и когда девочка рассказала, как Володя учил её писать, считать и даже своему родному языку.
— Я же говорил, что она тянется к знаниям. Не стоит её ограничивать в этом.
— Я подумаю, милорд, — немного суховато заметил купец.
Ближе к вечеру Володя сделался задумчивым и всё чаще посматривал на купца с непонятным выражением. Когда тот перехватывал взгляд князя, хмурился, пытаясь разобраться, что всё это значит. Наконец он поднялся и вышел на улицу, немного проветриться, как он сказал. Володя вышел следом чуть погодя, стараясь не привлекать внимания.
— Я так и думал, милорд, что вы хотите поговорить со мной наедине. У вас есть ко мне вопросы?
— Скажем так, у меня есть некоторые сомнения. Как вы уже поняли, я иностранец и ваши законы и обычаи знаю плохо, потому порой не придаю значения некоторым важным вещам или просто оцениваю их с другой позиции. В частности, о ваших законах, касающихся брака, я узнал только сегодня, после случая в вашем доме.
— У вас на родине по-другому, милорд?
— По-другому. Хотя на многоженца тоже посмотрят искоса, но с учётом обстоятельств, просто признают второй брак недействительным. Однако у нас положено после смерти одного из супругов выждать определённое время прежде, чем можно жениться повторно. Это не закон, но, как вы понимаете, некоторые обычаи могут быть сильнее законов.
— У нас не осуждают за такое.
— Верно. Но у вас сурово наказывают за многожёнство, а вы трупа жены не видели и, тем не менее, рискуете жизнью, беря в жёны другую женщину.
— Другими словами, вы подозреваете меня в чём-то?
— Другими словами, я пытаюсь разобраться в ситуации прежде, чем Аливия вернётся к вам.
— Думаете, я заказал нападение на караван? — Осторн вздохнул. — Странные у вас взгляды, милорд. Свадьба с Илирией была классическим браком по расчёту, который не потерял актуальности и сейчас. Так что для меня с точки зрения моих деловых интересов её гибель настоящая трагедия. К тому же, как это ни странно, но наш брак был действительно счастливым и я даже любил её.
— И потому сразу после её смерти берёте в жёны другую?
— Розалия — кузина моей бывшей жены. И её я взял в жёны по той же причине, по которой раньше женился на Илирии. Тот брак был скреплением партнёрского договора. После известия о гибели жены партнёры потребовали подтверждения договора. Поверьте, милорд, мои люди очень тщательно искали Илирию, они даже захватили некоторых разбойников, совершивших нападение, и те показали, что девочке и женщине удалось бежать, хотя их преследовали. Я знал, что Илирия и Аливия не попали в руки разбойников, но из леса они не вышли и к весне.