Княжа булава
Шрифт:
Глава 7
Тишина и темнота, они как будто обволакивали Виктора Сергеевича. Он не боялся ночи, он давно к ней привык. В жизни ему значительно больше нравилось работать именно ночью, когда тишина наполняет квартиру, ни кто не мешает, не отвлекают посторонние звуки. В это время так легко сосредоточиться на самом главном. Но сейчас ночь была несколько иной. Сквозь плотно закрытые жалюзи в комнату снаружи не проникал ни один лучик света, хотя улица была очень хорошо освещена. Лишь маленький ночник, который они купили по дороге на квартиру и позволили себе включить, стоял на журнальном столике, освещая тусклым, казалось доисторическим светом небольшое пространство вокруг себя.
Сразу по приходу, Люк перетащил в центр комнаты, как раз напротив входных дверей два больших кресла, в одном устроился сам, а второе предложил Виктору Сергеевичу.
— Здесь нам будет хорошо видно двери, кресла, достаточно удобны, и в них даже можно вздремнуть, поэтому предлагаю поочерёдное дежурство. Вам когда удобнее?
— Я «Сова», частенько засиживаюсь за работой ночью, бывает часов до четырёх, пяти. Поэтому вполне могу дежурить в первую половину ночи.
— Отлично, я, если признаться наоборот, люблю рано ложиться спать, но чувствую с моей работой, я очень скоро привыкну вообще не спать.
— Вообще не спать нельзя, хотя, конечно работа, вносит свои коррективы в наши привычки. Что же тогда устраивайся и спи, а я буду дежурить, пока хватит сил ну и конечно пива. Обязуюсь продержаться хотя бы часов до трёх.
— Только, месье Виктор, не геройствовать, если только услышите, что кто-то подошёл к двери, или пытается их открыть, немедленно гасите ночник и будите меня. Договорились?
— Договорились, — согласился Поздняков, у него и самого не возникло мыслей о геройстве. Он просто устроился в кресле, открыл бутылку пива и начал ждать.
Делать был решительно нечего, терпения у Виктора Сергеевича хватило ровно на две маленькие бутылочки, поэтому Виктор Сергеевич взял со стола ночник, тот был автономный, на батарейках, и пошёл изучать квартиру. Свет был очень тусклый, ко всему приходилось приглядываться, то и дело Позднякову казалось, что, то там, то тут прячутся какие-то тени, что мебель шевелится, а из углов встают призраки прошлого. Он пытался заглянуть под плотные, пропитанные пылью чехлы, покрывавшие мебель, но толком ничего не смог рассмотреть. Наконец, Виктор Сергеевич натолкнулся на книжный шкаф, не удержался и сбросил с него чехол, подняв клубы пыли. Прочихавшись, он осветил книжные полки, книг оказалось немного, но на его взгляд это были старые издания, часть из них оказалась на русском языке, и Виктор Сергеевич решил занять себя чтением. Он открыл шкаф и взял наугад первую, попавшуюся под руки книжку. Это оказались сочинения графа Алексея Константиновича Толстого.
«Интересно, — подумал Виктор Сергеевич, — кажется давно, в детстве, мне приходилось читать что-то из его сочинений. Но это было так давно, помнится, занятные книги и написаны интересным языком, думаю, поможет скоротать время, — Виктор Сергеевич устроился удобно в кресле, и открыл книгу, примерно на середине. „`Упырь`, повесть“, прочитал он на развороте страницы. — Интересный выбор судьбы, как раз для ночи в тёмной, давно необитаемой квартире».
Книга, изданная ещё при жизни автора, поначалу читалась сложно, но вскоре Виктор Сергеевич привык, к множеству, давно потерянных в русском языке букв, повествование затянуло, и чем дальше Поздняков вчитывался, тем страшнее ему становилось. С каждой страницей тени в углах сгущались всё сильнее и сильнее. Он уже давно забыл об открытой бутылке пива, с которой начинал читать. Наконец ему показалось, что он проваливается в какую-то бездну и сидит уже не в кресле, в старой квартире в Цюрихе, а на даче у бригадирши Сугробиной, а его со всех сторон окружают упыри. Они тянут к Виктору Сергеевичу свои костлявые руки, стараясь ухватить его и дотянуться до шеи. Тут кто-то из упырей щёлкнул языком, точно так, как было описано в книге, Виктор Сергеевич вынырнул из загадочного полусна. Очнувшись в квартире, он услышал ещё один щелчок, исходивший от дверей, понял, что это открывается замок, спешно погасил ночник, и толкнул в плечо спавшего в соседнем кресле Люка.
Тот мгновенно проснулся, и замер, услышав шорохи в коридоре, а там в это время тихонько начали приоткрываться двери, по потолку скользнул тонкий луч фонаря, метнулся на пол, потом на стену. Виктор Сергеевич замер в своём кресле, он всё ещё был под впечатлением прочитанного и короткого сна.
— Фил, что ты там своим фонариком светишь? — Послышался приглушённый шёпот одного, речь была русской, — Давай я свет включу.
— Ты, чё, — сразу ответил ему второй голос, — опять перед делом обкурился, торчок долбанный? Какой нахрен свет, ты ещё предложи телевизор включить и пати в квартире устроить.
— Да с фонарём нельзя! — Возмутился первый, — и не называй меня торчком, трава не наркотик.
— Чё это с фонарём нельзя?
— А ты не помнишь, что про эту квартиру рассказывали? Тут призраки живут.
— Точно обкурился, а может и обкололся. Какие призраки, торчок? Тебе что, некачественный «герыч» попался? Призраков нет, это всё плод твоего воспалённого нариком мозга, проходи, давай я двери закрою. Чёрт, сколько ещё работать в таких условиях. Давай, вали в комнату и начинай искать, времени мало, а нам нужно до утра закончить и порядок после себя оставить.
Двери захлопнулись, шаги в сопровождении луча света пересекли короткий коридор, слышно было, как кто-то нащупал выключатель на стене комнаты. Щелчок и душераздирающий вопль разорвал тишину ночи.
Картина со стороны выглядела очень эффектно. Двое в проходе одетые во всё чёрное, включая и лыжные шапочки на головах, застыли как вкопанные, один с выражением ужаса на лице, второй в недоумении и с поднятыми руками. Напротив них в кресле сидели тоже двое, у Виктора Сергеевича на лице было написано удивление, перемешанное со страхом, а вот Люк смотрел на гостей с полной апатией, правда, поверх ствола пистолета.
— Теперь медленно проходим, не делая ни каких резких движений, с поднятыми руками, и присаживаемся вот на те, два стула, — пригласил он гостей, — повторяю ещё раз без лишних движений. — Он встал с кресла, не сводя с посетителей ствол пистолета, и проводил их на предложенное место. — Месье Виктор, сколько сейчас времени?
— Половина четвёртого, — ответил Поздняков, уже начавший приходить в себя.
— Итак, господа, слушаю Вашу версию, зачем Вы проникли в чужое жилище?
— Так тут всё равно ни кто не живёт, — первым выпалил тот, которого называли «Торчком»
— Превосходно, месье, посмею напомнить Вам, что здесь не Россия, это Швейцария, и частная собственность здесь охраняется законом, не зависимо от того, живёт в ней кто-нибудь или нет. По закону я вполне могу Вас здесь и сейчас пристрелить, меня даже в участок не заберут, не говоря уже о том, что бы убийство повесить. Так я слушаю, цель Вашего визита.
— Мы не виноваты, — продолжил всё тот же, — мы не знали что нельзя, нам дали ключи и попросили пойти взять какую-то штуку, вот и всё.