Княжич
Шрифт:
– И что дальше? – хан с интересом смотрел на юного княжича.
– Дальше Таврия. Вся, до последнего поселения.
Позже, пересказывая всё это шаману, Юрий Кончакович сказал:
– Хотел я рассмеяться после последних его слов, но посмотрел на него и подумал: «А ведь так всё и будет. Похоже, на Руси появился новый Святослав».
IV глава
Княжество Черниговское
Посольство возвращалось домой. А вместе с нами на север, словно волна, накатывала зелёным приливом весенняя набиравшая силу зелень. Лесостепь в это время очаровательна, как девушка, ещё не вошедшая в тело. Всё только в набросках.
Настроение было великолепное. Миссию свою мы выполнили и в Чернигов едем не с пустыми руками. И главное было не подарки хана отцу и боярам, не три сотни коней – молодых двухлеток одной гнедой масти. Главное – то, что отныне и в ближайшие годы на южных рубежах княжества воцарятся мир и спокойствие.
Боярин Волков пошёл на поправку, и, хотя до выздоровления ему как до луны пешком, то, что он выживет и к осени вернётся домой, шаман гарантировал. И я окончательно определился, что и как буду делать для достижения своей цели. Программа-минимум – Тмутараканское княжество и впоследствии Крым. Программа-максимум – горизонты открыты.
Рядом со мной ехал Аллурх, гот по происхождению. Выходец из горной Таврии, где ещё остались потомки легендарных победителей Рима. Как он попал к половцам, я не знаю. Видимо, оказал какую-то услугу Кончаковичу и был у того в почёте. А вот с остальной знатью – старейшинами родов – отношения у него не сложились: убил в поединке сына знатного бия. И хан, узнав, что мне нужен учитель, владеющий двумя мечами (обоерукий), выполнил мою просьбу и уговорил гота поступить на службу к княжичу, убив сразу двух зайцев.
В его роду из поколения в поколение передавали искусство двуручного боя. А сам Аллурх отточил своё мастерство за четверть века скитаний по разным странам.
– Пять лет служил в Византийской армии, – рассказывал он, покачиваясь в седле. – Знал там парочку хороших мастеров – двуручников. Учились друг у друга. Встречался один раз с таким же в бою. Как видишь, остался жив. Обычно мы стараемся избегать столкновений с себе подобными. Нас не так много. Выработались даже негласные правила. Мы вроде как орден какой. Даже оружие носим по-особому – за спиной. – Помолчав немного, он продолжил: – Отслужил контракт в Византии. Попал в Италию, в гвардию миланского герцога. Познакомился с европейской техникой двуручного боя. Хороший мечник был. Четыре года мы доказывали друг другу, чья школа лучше. А в конечном результате лучше оказался яд. Отравили беднягу. Потом судьба занесла к испанцам, оттуда – к арабам, от тех – к персам. От последних пришлось бежать. По дороге к Хвалынскому морю встретил возвращавшееся половецкое посольство. Помог им кое в чём. С ними и ушёл. А последнее время всё чаще приходят мысли о доме, хочется остаток жизни провести на родине.
– Да, помотало тебя по белу свету, Аллурх. Слушай, имя у тебя интересное. Звучит почти как «Алларих».
Гот аж коня остановил.
– Ты слышал о нашем великом вожде?
– Не просто слышал, а довольно подробно знаю о его жизни. Во всяком случае с тех пор, как он стал военным предводителем готов.
– Непростой ты отрок, княжич. Чем больше я с тобой говорю, тем больше ты меня удивляешь. Даже у нас в Готии мало что известно о тех временах. Да и в остальном… Речи ведёшь, как умудрённый жизнью муж. Иногда кажется, что это мне пятнадцать лет, а ты седобородый старец, объездивший полмира. Откуда у тебя такие познания?
Я задумался. Гот мне был нужен. Это просто счастье какое-то, что наши судьбы пересеклись. Возможность опереться на его соплеменников в Крыму – большая удача. Но с ним нужно быть честным. Фальш он просечёт на раз.
– Давай поступим так, Аллурх. Врать тебе я не хочу. А рассказать всего не могу. Пока не могу. Придёт время, и ты всё узнаешь. Одно скажу тебе: не пройдёт и десяти лет – и не только горная Готия, но и вся Таврия станет для тебя, меня и всех людей, что пойдут с нами, новой родиной.
– А знаешь, княжич, я тебе верю. У меня за годы скитаний нюх выработался на людей. Быть тебе великим вождём.
Аллурх хлестнул по крупу коня и умчался вперёд каравана.
Великий князь Черниговский, Глеб Святославович, стоял на красном крыльце своего терема и глядел на окружающий его город. Детинец с теремом, как и во всех русских поселениях, стоял на самой высокой точке местности. И весь Чернигов лежал как на ладони. Две широкие улицы пролегали вдоль реки Десны и пересекались многочисленными улочками и переулками. За детинцем располагался окольный град, так же, как и детинец, окружённый городницами – деревянными срубами, заполненными землёй. Далее хаотично рассыпались избы предградья. Они защищались тыном из брёвен и небольшим рвом.
Князь вздохнул. Полгода, как он въехал хозяином в терем, а до сих пор нет ощущения, что находится дома. Что же делать… Это удел всех русских князей. Всю жизнь идёт смена места проживания. И ничего хорошего простому люду это не даёт. Временщик – он и на Руси временщик. Сегодня он был в Козельске, завтра – в Смоленске, а там, глядишь, и в сам Киев переберётся. Ну и с какого бодуна он должен переживать за дела княжества? Намудрил Ярослав с престолонаследием. «Не зря его Мудрым прозвали», – усмехнулся Глеб Святославович своим мыслям.
В ворота детинца на полном скаку влетел всадник и, спрыгнув с коня, побежал к крыльцу. Увидев князя, остановился, отвесил поклон.
– Княже, посольство вернулось.
Миновав ворота предградья, потом ворота окольного города, мы подъехали к детинцу. Я старался издали разглядеть среди группы богато одетых людей отца княжича, ну и, понятное дело, теперь и моего. Не то чтобы меня сильно напрягала эта встреча, но лёгкое волнение присутствовало. Соскочил на землю и направился к терему. Ближники князя расступились, и я неожиданно оказался в объятиях высокого худощавого и сильно поседевшего человека. Конечно же, я узнал его, как и всех приближённых. Моя память удивительным образом слилась с памятью княжича, сохранив все подробности и моей, и его жизни. Но в поведении и разговоре, как ни контролируй себя, всё равно будут проявляться необычные для окружающих моменты. Новые знания, например.
В просторной горнице собрались все именитые мужи Чернигова: бояре, воеводы, купцы, архимандрит Черниговский, Козельский и Курский Епифаний, а также игумен монастыря Пресвятой Богородицы Даниил. Глеб Святославович хотел всем продемонстрировать успех посольства и удачу своего сына, тем самым поднять авторитет и укрепить княжескую власть.
Я подробно и не спеша, как было оговорено с отцом, рассказал о ходе посольства, отслеживая эмоции, выдерживая паузы, давая аудитории шумно выражать свои восторги. Затем торжественно вручил подарки князю, архимандриту, игумену, боярам и воеводе. А купцам – охранные грамоты, полученные от хана. Очень разволновались, сердешные. И было от чего. Свободное передвижение вплоть до Русского и Хвалынского морей дорогого стоило. А уж насколько «дорого», я подумаю. Ведь мою будущую дружину на что-то содержать и обучать надо?