Княжна ночных воронов
Шрифт:
— Знаю. И обиды нет! Я только… Я боюсь, что не смогу ужиться с драконами. Что память окажется сильнее веры в будущее. Ведь и драконам есть, что припомнить лично мне. И… — я собиралась с духом, чтобы признаться. — Я знаю, как и куда целиться в дракона, знаю, куда должна клюнуть стрела, чтобы сильно ранить или убить. Но я понятия не имею, как с ними жить! А когда в ящеров оборачиваются, то и вовсе! Скотина же бессловесная!
— Мы мало знаем о драконах, когда они не наши враги. Как они живут, когда покидают поле боя? Знаешь, среди драконов, что попали к нам в плен, есть совсем молодой
— Нет! Я не гадаю! — тут же отказалась я.
— Всё хотела узнать, отчего так? — улыбнулась хранительница.
— Да было дело, зим пять назад. Кукушку услышала, ну и честь по чести, поклонилась до земли и попросила: " Кукушка, кукушка, сколько чад мне Ветры принесут". — Вспомнила я о своём единственном гадании.
— И что? — сверкнули любопытством глаза старшей.
— И ничего! На втором десятке пообещала кукушке, что если она немедленно не заткнётся, я ей башку сверну! — пробурчала я под смех наставницы.
— Что же ты про детей спрашивала, а не про женихов? Будут ли? — спросила хранительница с улыбкой.
— Так чего про них спрашивать? Я же княжна, по любому брат просватал бы. У него вон, только в правом крыле три воеводы и все холостые ходят. — Удивилась я.
— И то правда, это я не подумала. — Улыбнулась хранительница. — Идите девушки, собирайтесь. Вам сегодня к чаше идти.
Из библиотеки нас троих как ветром сдуло. Хоть и страшно было, но так хотелось оказаться в башне Восьми Ветров, да заглянуть в чашу колдовскую, из которой туман идёт, да в том тумане всё самое важное за прожитые годы увидишь.
Отнеся добычу на кухню и напившись козьего молока со свежим хлебом, я поднялась в свою комнату, которую мы делили на троих с Саяной и Талирой. Мы взяли давно подготовленные сумы, потому что обратно в эту комнату мы уже не вернёмся. Обернулись на пороге, окидывая её взглядом.
— Пусть эти стены надёжно берегут тех, кто придёт на наше место. — Тихо сказала Саяна, выводя над входом знак покоя. — Пусть сны их будут спокойны и радостны.
— Пусть эти стены найдут верных защитниц среди тех, кто переступит этот порог после нас. — Талира повесила на крючок рядом с дверью перевязь с метательными ножами.
— Пусть в этих стенах найдется немного радости и веселья для тех, кто сменит нас. — В дар от себя я оставила свирель.
Когда-то и мы, едва переступив порог отведенной нам комнаты, нашли здесь подарки от тех, кого никогда не видели. Теперь оставляли незатейливые дары мы.
Наш путь лежал по узким лестницам глубоко под обитель, туда где били подземные ключи. Нам предстояло искупаться в семи водах, два горячих ключа, два холодных, один молочный, который так назывался за цвет воды. И два последних, с живой и с мертвой водой.
Живой ту воду называли за большое количество пузырьков, что поднимались на поверхность и лопались со звуком, напоминающим тихий шёпот. Словно сама вода разговаривала, от того и живая. А вот мёртвые воды напоминали тёмное, непроглядной зеркало. Ни движения, ни отблеска…
Там
— Забавно, — протянула Саяна. — Яромира у нас из Воронов, и в мужья ей достался Чёрный дракон. Талира из Ястребов, ей в пару Красный, а мой клан Совы, и иду я за Серебряного.
— Ну, хоть привычный цвет дома не менять! — ответила ей Талира, затягивая поверх красной нижней рубахи кожаный нагрудник.
Я уже успела натянуть на себя узкие чёрные штаны из плотной ткани. Говорят драконницы все в коже верхом ездят. Ну, удачи им! И отвара ромашки с чистотелом в помощь в борьбе с опрелостями. Заодно и мух отгонят, а то как вспотеешь в кожаных-то штанах, да дня три в седле… Любая свинья за свою примет.
Перетянула грудь мягким бинтом, чтоб не мешала, и зашнуровала высокие сапоги. Мягко провела рукой по чёрной ткани рубашки с оберёжной вышивкой по горлу, на груди и на манжетах. Знаю, чья работа. Сестра Лира расстаралась. Вон и камнями расшила. Жёлтый агат, яшма и сердолик.
От груди до талии меня перетягивал широкий пояс-корсет на шнуровке. Вроде украшение, но скользящий удар клинком легко выдержит. Голову и плечи укрыл тяжёлый дорожный плащ с кожаными нашивками, напоминающими кончики перьев.
Под глазами и на скулах легли рисунки, выведенные алой краской. Я, Яромира Ярославна Вран, княжна Ночных Воронов открыто говорю о своём имени и даре на пути к выбранному мужу!
А то, что знаков наших он наверняка не знает, так кто ж ему виноват? Я что, кроме того, что замуж за него иду, ещё и обучать его должна? А карту с тропами ко всем схронам ему не нарисовать?
С сумами через плечо мы пошли теперь уже на самый верх. Нас ждала самая высокая башня нашей обители. Заканчивалась она круглой площадкой с окнами-арками от самого пола и до крыши на все стороны света. Башня Восьми Ветров. Мы замерли перед тяжелой резной дверью.
— Вместе? — спросила я у подруг.
Те только молча положили свои руки поверх моей, сжимавшей ручку двери. Толкнули мы дверь вместе.
Совсем пустая каменная комната, продуваемая насквозь. Только в центре высокий постамент, на котором стоит резная каменная чаша. Свои сумки мы оставили в одной куче у входа и встали вокруг чаши. Чаша подернулась туманом, чьи клубы уже поднимались вверх, приглашая заглянуть в самое сокровенное, что было в нашей памяти, напомнить о важном.
Мы ещё несколько мгновений смотрели друг на друга, и только потом, почти одновременно опустили головы вниз, всматриваясь в только нам видимые картины.
Глава 4
Нежно-голубой полог слегка качается высоко над головой. Деревянные борта люльки закрывают от любых опасностей. Колыбель для меня отец вырезал сам. Брату было тринадцать зим, когда моя мать преподнесла в дар вернувшемуся с войны отцу моё рождение.
Её голос, напевающий колыбельные, кажется самым красивым звуком, что я только слышала. Второй ребёнок в одной семье это давно уже редкость.