Княжна ночных воронов
Шрифт:
Из разговоров этих сторожей пленники и узнали, что Чёрные смогли схватить княжну Воронов и силой заставили выйти замуж за лорда драконов, чтобы шантажировать мной моего брата. И якобы чтобы похвастаться мной, как ценной заложницей, устраивается турнир. В последнюю неделю их отправили таскать оружие. Стрелы, луки, короткие мечи. Их охранники говорили между собой, что сейчас, когда Кровавый Ворон не будет принимать участия в битве из-за сестры, будет большое наступление на земли птиц.
Договорившись между собой, пленники убили стража, взяли те самые стрелы и мечи, которые они перетаскивали с приходивших телег в большой
— Вам специально дали услышать эту ложь. Никакого похищения не было, между Алыми, Серебряными и Чёрными драконами и тремя родами птиц, это Вороны, Совы и Ястребы, заключен мир, скреплённый браками. Моя сестра стала женой князя Андраса. — Рассказывал раненому бойцу стоящий надо мной муж. — Для нас это было нападение, и мы защищались. Но да, видимо на это и был расчёт. Княжна, я клянусь своим зверем, что не буду с этого дня сражаться с птицами!
После этого муж развернулся и ушёл. Вересень о чём-то поговорил с раненным, которого даже пленником никто не считал, и они вдвоём куда-то ушли. Вернулись они достаточно быстро. Следом за ними шли ещё пара десятков молодых птиц. Шли неуверенно, настороженно оглядываясь, сжимая оружие с такой силой, что были заметны побелевшие костяшки. И с удивлением разглядывали воинов, не скрывавших того, что они из народа птиц. Но при этом вместе с драконами готовящих к погребению павших птиц.
Эдгар отдал приказ вырезать имена всех погибших на деревянной доске и передать камнерезам в замок. На месте могилы муж велел поставить памятный знак, где эти имена будут высечены на камне. Так как это всё ещё были земли Чёрных драконов, то никто не смог бы ему запретить подобный знак уважения к тем, кто совсем недавно был врагом.
Я продолжала путь окружённая двойным кольцом воинов. Эдгар ехал впереди, ко мне он не приближался, видимо считая, что всё главное он сказал, а мне ответить нечего.
Или не хотел ещё одной истерики, вроде той, что я устроила сразу по окончанию сражения. Сейчас, успокоившись, я видела ситуацию уже другими глазами. Муж просто защищал меня. И для него было не важно, кто на меня напал. В конце концов, его зверь пошёл против своей человеческой половины ради моей защиты.
Но как бывает, выкрикнуть обидные и несправедливые слова было легко, а вот так же громко и яростно извиниться не выходило. Я надеялась, что сейчас подвернeтся удобный момент. Может, муж подъедет, проверить, как дела. Или перед въездом в город, или когда нас разместят. Но муж проверил комнату, прежде чем мы со служанками туда зашли, выставил охрану, а сам улёгся спать за дверью, вместе с воинами.
Я не спала всю ночь. Просидела, обняв колени и думая о своих словах и их последствиях. На рассвете за дверью послышался какой-то шум, но вскоре всё стихло.
— Это лорд ушёл на ристалище. Он обязан выступать, так как турнир в вашу честь. — Вдруг начала объяснять мне Берта, которая то ли тоже не спала, то ли была разбужена шумом. — Жеребьёвка, вызовы от соперников… А уже с утра начнутся поединки. Попробуйте поспать, до начала ещё далеко.
Я сползла на подушки, не желая спорить с Бертой, но для себя решила, что пойду к мужу до начала этих дурных поединков. Я хотела попросить у него прощения за резкие слова.
Вскоре после наступления утра за нами пришёл один из младших хранителей. Он должен был проводить нас к турнирным аренам.
— Вы не могли бы вначале проводить нас к моему мужу? Я хотела бы увидеть его до начала турнира. — Попросила я его.
— Как будет угодно леди. — Довольно сухо ответил мне хранитель.
Мы долго шли, петляя по каким-то коридорам, пока я не начала спрашивать, куда мы идём, уж больно долог был путь. А так как мы всё время спускались по лестницам вниз, мы должны были уже спуститься не просто на первый этаж, к выходу, а дойти до подвалов.
— Да почти уже пришли. — С каким-то непонятным торжеством произнес хранитель и резко толкнул меня в стену.
Там где ещё недавно была ровная каменная кладка, оказалась дверь, в которую я и влетела. Почувствовав резкий рывок за волосы, я поняла, что хранитель зачем-то сорвал с моей головы вуаль. Я резко обернулась и кинулась обратно к стене, но двери снова не было, только отдалённый и такой знакомый звук полёта множества стрел подсказал мне, что моей охране в отличие от меня жизнь сохранять никто не стал.
Я не знаю, сколько прошло времени с момента моего пленения, турнир наверняка уже начался. Даже представлять не хотела, что подумал Эдгар, не увидев меня на предназначенном для меня месте на трибунах. Я металась по небольшому круглому помещению, как запертый зверь. Хотя металась, это громко сказано. От стены до стены, там едва набиралось два неполных шага.
— Кррар! — раздалось сверху, и у моих ног опустился Гаркар.
— Гаркар! — упала я перед ним на колени. — Небо! Что происходит? Что с турниром?
Вран вытянул голову, приглашая посмотреть его воспоминания. Никогда ещё в своей жизни, я не погружалась в память спутника так быстро. И чуть не закричала от гнева, страха и ярости.
Так как турнир был в честь истинной пары дракона, которая оказалась птицей, то многим пленникам из птиц предложили свободу в обмен на участие, это вран услышал в разговорах на трибунах. И все эти воины бросили вызов Эдгару. Эдгару, который поклялся не сражаться с птицами!
Он выходил и смотрел на пустую трибуну, где меня не было. Правда ровно до того момента, как не пришёл вызов от Журавля, на руке которого, поверх доспехов была повязана моя вуаль, как знак моей благосклонности именно к этому бойцу. Эдгар получал рану за раной под насмешливое улюлюканье с трибун. Его ждали ещё три поединка, а потом сражение с Журавлeм.
Вран нашёл меня по нити, что связывала меня со спутниками с рождения. Оказалось, что моя тюрьма это длинная труба, что-то вроде колодца, только давно высохшего и прикрытого сверху деревянным щитом. Вран смог пролезть в дырку между полусгнивших досок. К счастью, этот полусгнивший щит не был вообще никак не закреплен, и решёток сверху тоже не было.
Осмотрев грубую кладку с выбоинами от времени, я вытащила нож и сделала высокие разрезы на юбке платья с двух сторон, чтобы не мешала. Упёрлась ногами почти в шпагат в обе стены и, помогая себе руками, словно была странным, четырёхлапым пауком, полезла вверх, подгоняя себя мыслью, что времени у меня уже почти что нет.