Князья Севера
Шрифт:
Я так и стою с топором в дверях, ошарашенно за этим наблюдая. Принцесса сдувает выбившийся локон с лица, с улыбкой оглядывается и взгляд ее карих глаз обращается ко мне.
— Ты как тут оказался?
Мимо, мать твою, императрицу, проходил!
— Что происходит? — я настороженно перевожу взгляд с одного лесоруба на второго.
— Нууу… — девушка разводит руки в стороны и вздрагивает. — Там, на улице, еще двое, они…
— Готовы, — наконец опускаю топор и выдыхаю, спохватываясь: — Ты в порядке? Кто они?
С виду девушка совершенно здорова и не ранена. Никаких следов изнеможения и страданий на лице, наоборот — румянцем сияет. В золотых волосах тоже тонкие косы, а одета она хоть и в просторную мужскую рубашку и какие-то холщовые штаны, но все чистое и целое.
В общем, на угнетенную пленницу совсем не похожа.
— В порядке, — продолжает улыбаться она. — У меня, Белаторский, не меньше вопросов, но боюсь ответов не так много. Но для начала…
Она подходит к приземистому шкафу, открывает дверцу и, наклонившись, начинает там рыться, выкидывая содержимое прямо на пол.
— Для начала надо их всех спеленать, — киваю я и выглядываю на улицу.
Тот, которого я уложил, не шевелится, второго отсюда не видно, но не думаю, что он в состоянии сбежать. Затащить здоровяка в дом оказывается не так просто. Весит это тело далеко за сотню. Принцесса, пока я вожусь, втаскивая здоровяка в дом, находит моток толстой веревки.
В руке тут же стреляет пронзительной болью и я чувствую, как намокают бинты. Со вторым уже прошу помочь. Мы его подхватываем под руки и просто волочем по земле.
Крепко связываем четверку и усаживаем в ряд у дальней стены. Натопленное тепло выдувает ночной мороз и я прилаживаю вынесенную с петель дверь, постаравшись не оставлять щелей.
— Рассказывай, — говорю я, осторожно раздеваясь и достав из рюкзака аптечку.
— Да особо нечего, — Ольга обследует кружки на столе, принюхивается и делает из одной глоток, поморщившись. — Была на приеме во дворце у великого князя литовского. Стало дурно, подумала, что от духоты. Пошла на свежий воздух и все. Очнулась я уже здесь.
Она замолкает, смотря на меня с ужасом. Я уже успеваю раздеться по пояс и добраться до раны, избавившись от окровавленных бинтов. Пластырь слетает вместе с ними, открывая дыру. Снова идет кровь, расползается синяк, а края воспалены.
Допрыгался, чего еще было ожидать после такого «лечения». Ольга трясет головой, приходя в себя и начинает суетиться. Гремит посудой, находя чистую глубокую тарелку, наливает туда кипяток и усаживает меня за лавку у стола, занимаясь моей раной.
Я только расслабленно откидываюсь, оперевшись на стол. Тепло, светло, уютно и тобой занимается красивая девушка. Хоть минуту можно насладиться.
Но наслаждаюсь я секунду. До того самого момента, когда она начинает промывать рану. Делает это она тщательно и совершенно не обращая внимания ни на кровь, ни
Пока она сосредоточенно вкалывает мне еще порцию антибиотиков и обезболивающего, любуюсь ее лицом, которое так близко. Разумовская от усердия прикусывает губу и прищуривает глаза, что у меня вызывает умиление, не смотря на боль, которую она причиняет.
Она бросает быстрые взгляды, смотря то мне в глаза, то на шрам на обнаженном теле. Но не отвлекается и ничего не говорит, так что я нагло пялюсь на нее, пока она не заканчивает, разрумянившись еще больше.
— Спасибо, — благодарю я, на мгновение прикрывая глаза.
Рана ноет и зудит, но боль немного отступает. Девушка скрывается за дверью в другую комнату и возвращается со свежей рубашкой. Моя уже вся в крови, кидаю ее в печку, разворошив кочергой пылающие угли.
— Тут есть еще кто-то? Сколько людей ты видела? — короткая передышка помогает собраться с мыслями.
— Только этих четверых, — она кивает на связанных. — Больше никого не было, но каждый вечер они связывались с кем-то по рации. Судя по короткому разговору, просто докладывали, что все в порядке.
— Они что-то тебе говорили?
— Говорили, много чего и, скорее всего, поначалу в основном ругались, — Ольга усмехается. — Да только языка не знаю, так что у нас возникли некоторые проблемы с общением. Первые несколько дней я пыталась сбежать, но…
Она пожимает плечами, тяжело вздыхая.
— Игорь, я не могу призвать силу. Меня чем-то накачали, каким-то дрянным отваром, что они пихали в меня каждый день.
Что же, это логично. С ее то мощью, я боялся, что ее будут накачивать чем похуже. Иначе было не объяснить, каким образом можно удержать девицу, умеющую воплощаться в бронированную летающую махину.
— А где мы вообще? И как ты меня нашел? — теперь она начинает допытываться.
Я рассказываю ей всю историю. И про разговор с императором, и про родителей, и вообще всю эту безумную затею. Приходится и про дар свой рассказать, потому что первый же вопрос звучит «почему ты?». К демонам уже скрывать, знают спецслужбы и император, узнает и она, рано или поздно.
То, что принцесса не самая классическая, я понял еще в пустыне. Ну а сейчас окончательно убедился, выслушав и ее историю.
Когда девушке не удалось пробиться силой физической, она подключила мозг. И начала вести себя хорошо, втираясь в доверие к «лесорубам». Кроме того, что ее заставляли пить какую-то дрянь, вели они себя цивилизованно. Явно было указание не вредить и беречь, по возможности.
Принцесса мило улыбалась, вздыхала, послушно пила отвар и напоказ скучала. Выучила несколько простых слов вроде «да», «нет» и «спасибо». В итоге ей разрешили прогулки в лесу, где она в лучших женских традициях, собирала букеты, слушала птичек и пела песенки.