Код Атлантиды
Шрифт:
В библейском масштабе.
И предотвратить эти беды не могла никакая машина. Даже размером с Атлантиду.
Все, кто находился на борту военного вертолета «Си-Хок», понимали, что человечеству потребуется некоторое время, чтобы перегруппироваться и перестроиться.
Странную картину наблюдали они сверху: две армии, только что противостоявшие одна другой на ледяном поле битвы, просто развернулись и, собрав вещички, убрались восвояси. Странно было видеть, как американские и китайские солдаты, совсем
Земля вступила в период перемен.
Понаблюдав за всем этим, Хаккетт посмотрел на часы. По привычке. Часы были снабжены всем необходимым в походных условиях, даже компасом, пользоваться которым ему еще не приходилось. В конце концов, маловероятно, что ты заблудишься и потеряешь ориентацию по пути из бара домой.
Но, взглянув сейчас на стрелку компаса, он улыбнулся.
Экипаж вертолета жаловался на сбои в работе навигационного оборудования, списывая ошибки приборов на последний электромагнитный импульс из Атлантиды, близкий по последствиям к взрыву атомной бомбы. Однако Хаккетт знал, что дело совсем в другом. Знал, потому что был, пожалуй, единственным, кто удосужился посмотреть.
Посмотрев в иллюминатор, физик пожевал губами и, имитируя голос и интонации профессора Скотта, произнес:
– Галактика, от греческого «галаксос», что означает молоко. Млечный Путь…
Боб Пирс натянул на плечи синее одеяло и, сделав глоток горячего шоколада, взглянул на Мейтсона и Новэмбер. Те уже повернулись к Хаккетту.
– Я читал о том парне, Уильяме Тиффте. До недавнего времени работал в Аризонском университете. Четверть века потратил на изучение красного смещения. Вы, конечно, знаете, что такое красное смещение?
– Понятия не имею, – зевнул Мейтсон.
– Когда какой-то яркий объект удаляется от нас, он кажется нам красным. Когда приближается – фиолетовым. Красное и фиолетовое смещение. Тиффт изучал красное смещение звезд и галактик. Оставаясь на точке зрения теории Большого Взрыва, мы должны ожидать, что скорость, с которой эти объекты удаляются от нас, не одинакова.
– Дальнее будет «но», – вздохнула Новэмбер.
– Но ничего подобного он не обнаружил, – не обращая внимания на реплику, продолжал Хаккетт. – Тиффт выяснил, что, в зависимости от типа галактики, показатели красного смещения разные даже у тех, что находятся в одной и той же части неба. У спиральных галактик показатель красного смещения выше, чем у эллиптических. И возрастание показателя происходит как бы квантовыми скачками. А именно на сорок пять миль в секунду.
Гэнт потер лицо и сорвал с головы шапочку. Уснуть не получалось.
– Ну и что? – рявкнул он. – Кому от этого какой прок?
Хаккетт даже обиделся.
– Мне. Вы хоть понимаете, что означает эта информация? Она означает, что вселенная не расширяется. Что не было никакого Большого Взрыва. Что все знания, которыми так гордилась космология двадцатого века, можно выбросить в мусорную корзину. Нет случайности – не было взрыва. И если не было Большого Взрыва, то откуда взялась Вселенная? Вы мне скажете, что ее сотворил Бог. Но Бога нет, думаю, мы это доказали. Бог – миф, сочиненный для того, чтобы спасти наши задницы.
– К чему ты нам все это рассказываешь? – поинтересовался Мейтсон. – К чему ведешь? В чем фишка?
– Нет никакой фишки, – вздохнул Хаккетт. – По крайней мере в том смысле, как ты это понимаешь. Я лишь хочу сказать… Может быть, нам всем следует привыкнуть к мысли, что отныне нас ждут кое-какие перемены. Многое из того, что мы принимали как данность, изменится. Точнее, теперь мы взглянем на это по-другому. Увидим то, чего раньше не замечали. Теперь у нас есть доказательства…
Он выпрямился. Обвел взглядом товарищей. Постучал по часам.
– У меня здесь компас. И сейчас стрелка указывает на север.
– Ну и что?
– Ну и что? Она указывает туда, где мы только что были. Север теперь на Южном полюсе.
Если кто-то и удивился, дальше улыбок дело не пошло.
– Сара говорила, что полюса часто меняются. Последний раз такое случилось около двенадцати тысяч лет тому назад. Это геологический факт, – пожала плечами Новэмбер.
– Сара много чего говорила, – заметил Мейтсон. – Уж такая она была.
Пирс поднял кружку с горячим шоколадом.
– За Ричарда и Сару.
Разговор стих. Сил у членов экспедиции осталось ровно столько, чтобы смотреть в иллюминаторы.
Сегодня же Пасхальное воскресенье, вспомнил вдруг Хаккетт. Древний праздник, зародившийся еще в дохристианские времена. Праздник, символизирующий смерть, жертвоприношение и новое начало.
Неплохо было бы раздобыть яйцо, подумал он.
Путь к Мак-Мердо занял большую часть дня. Еще несколько часов ушло на дозаправку вертолета.
Они уже вылетели из Мак-Мердо, взяв курс на дожидающийся их авианосец «Трумэн», маленькое красное пятнышко на горизонте, когда в бухту вошел ледокол «Полярная звезда».
Он опоздал, и если бы они остались на его борту, то тоже опоздали бы. И все же, несмотря на это, было приятно наблюдать за тем, как, в подражание неукротимому, не знающему преград человеческому духу, мощный нос корабля сокрушает лед, прокладывая новую дорогу вперед.
Оно прошло путь от начала до конца, как и было начертано.