Код человека. Часть 2
Шрифт:
Рывок.
***
Чес пришла в себя от жуткой боли в руке. Второй раз за гребаный день она раздробила кисть, только теперь о стальную челюсть Кевлара. Она все колотила по ней, бесконечно повторяя, какой он ублюдок, что посмел напасть на ее щеночка, и что ждет его теперь не славная Вальгалла, а какая-нибудь жопа мира, буквально, жопа! Огромная жопа!
Она все колотила без остановки, пока не поняла, что Кевлар уже мертв.
— Чес, хватит…
— Ненавижу! Ненавижу! — Она прижала к себе разбитую руку. Боль отрезвляла. — Это я его?..
— Нет, я…
Чес спрыгнула с туши Стального короля и трезво осмотрелась. Псы были мертвы. Целая стая. Ужасно. Но ублюдки не оставили им выбора. Девочке и Зверю. Иголочке и Венцу. Чес и Эдди. Эдди…
— Иисусе… это я с тобой… так?!
Квинт сидел на бетоне в паре шагов от нее, осматривал свой окровавленный бок. Из прорези комбинезона торчал осколок стальной челюсти Кевлара. Вспышка воспоминания — Эдди пытался оттащить ее, и ей это не понравилось.
— Нет… не умирай! Пожалуйста!
Он засмеялся, морщась от боли, и Чес рванулась к нему, вся в слезах.
— И не собирался… нужен сантем и перевязка.
— Я не хотела! Прости… не умирай… только не умирай…
— Чес, я не умру.
— Пожалуйста, если ты умрешь я… Только не умирай! Не смей умирать!
— Чес…
— Эдди! Не бросай меня! Я… я тебя люблю… Люблю!..
14. Выбора нет
— Господь — Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться…
Эдриан мог обойтись без молитвенника, чтобы вспомнить нужные слова, но ощущение потертого пластика в руках возвращало к реальности, не давало утонуть в потоке эмоций.
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
Смерть холодила своим дыханием. Сколько раз за последнее время Эдриан думал, что пришел конец? В первый, когда надышался нервно-паралитическим газом в башне «Полис Корп», второй — когда Кевлар вздумал убить его. Дурак. Следовало предвидеть, что Дед не сможет вечно служить буфером между ними. Стоит благодарить Бога, что они остались живы.
— Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь!
Со всех сторон грянуло дружное «Аминь». Здесь было почти все Подземье. Многие знали Деда, любили и были ему обязаны, но прочесть молитву за упокой вызвался только он. Парадокс Подземья. В этом оно почти ничем не отличалось от Союза. Слишком много набожных людей, которые, однако, не знают ни единого псалма. Ничерта о своем любимом Боге из первых рук.
Эдриан зачерпнул горсть праха и подставил ладонь промозглому весеннему ветру. Город разрывало криками толпы, выстрелами и воем сирен, но здесь было тихо и спокойно, как на кладбище. «Надеюсь, в Раю найдется бонг подходящего для тебя размера, старик», — с грустью подумал Квинт, задрав лицо к небу. Ветер забирался под куртку, холодил пальцы. Ветер ранней весны. Ветер нового мира.
Квинт оглядел собравшихся людей. Припухшие от слез глаза Чес. Если бы не она, Эдриан бы совершенно точно погиб. Она и правда ангел. Маленький ангел с бритвенно-острыми крылышками. Крис и Маэда. Разные
Когда возвращались обратно, Чес была необычайно тиха. Она была такой последние несколько дней, пока Эдриан латал рану, обкалывал ее сантемом и ползал по тоннелям, помогая парням организовать похороны. Скорбела по Деду? Нет, его маленькая бестия не умела долго лить слезы. Ее эмоции переключались, словно тумблеры на спортивном флаере — один щелчок, и ты уже на Луне. Грустит по Кевлару? А может, дело было и вовсе в другом…
«Я люблю тебя!»
Крик, полный страха и отчаянья. Вырвавшийся, словно пробка из шампанского, и прямо в лоб, но ему было тогда так больно, что он смог только улыбнуться. Мда, наверное, не та реакция, которую ожидает девушка. А ведь ему так много нужно было сказать ей. Неужели он боялся признать свою слабость?
Они вернулись в логово «Тайгасу». Цветастый плед на диване все еще пах травой, в углу стояли закопченные бонги. Кресло Деда, больше похожее на огромный, затертый до белизны трон Палпатина, никто из парней так и не рискнул занять. На столе пылилась его дека. Все-таки эти нетволкеры — суеверный народ.
Повисшее молчание разогнал звук вскрытой банки газировки, а затем и глотка. Крис качался в кресле, Чес сидела на уголке дивана, и вся атмосфера пропиталась какой-то неловкостью. Эдриан сделал смачную затяжку, наполнив комнату запахом ментола.
— Что будете делать дальше? — спросил он.
Крис словно вышел из ступора:
— Не знаю… Думаю, нам с Маэдой будет куда податься. Нетволкеры везде нужны… Ну или же продолжим оставаться «Тайгасу».
— Надо признать, что «Тайгасу» нет, — хмуро вставил японец. — Все держалось на Рэде и старике, а теперь… Мы просто кучка придурков. Надо быть реалистами.
Чес утопила лицо в ладонях. Складывалось впечатление, что она сейчас расплачется, и от этого сердце защемило.
— Зато все еще есть мы. — Эдриан с трудом перевел взгляд с Чес на парней. — Даже если нас всего четверо. Я хочу, чтобы вы это знали…
Крис посмотрел на него стеклянным взглядом, а затем вдруг разразился хохотом:
— Зверь, ну ты как скажешь… Как это… Один за всех и все за одного? Чур я Арамис.
— Ч-е-е-е-го? — Чес впервые подала голос, и Эдриан порадовался этому.
— А ты молчи, — оскалился Крис. — Девок в мушкетеры не брали.
— Что? Сейчас ты у меня девкой станешь! Кипрису всегда нужны новые «дамочки»!
— Сл-ы-ы-ы-шь! Сейчас тебя понижу до гвардейца!
— О чем вы, бля? — хмуро пробормотал Маэда.