Код от чужой жизни
Шрифт:
С пакетом в руке Рита прошла в комнату детей. Лешка и Лиза спали на своих кроватях. Лешка – укрывшись с головой, Лиза – разметавшись по кровати, с босыми ногами на подушке.
Рита прошла к кровати дочери и присела на край. Посидела немного молча, пытаясь прийти в себя и придумать, что делать дальше. В голове было пусто до тошноты. И тут Рита кое-что вспомнила. Она положила пакет с деньгами на кровать, затем нагнулась к тумбочке и открыла ящичек. Достала из ящичка несколько потрепанных конвертов. Нашла нужный,
«Приизжай падруга! Здесь у нас город бальшой и есть работа для всех. И для тебя будит, и для твоего Кольки. Хотя он конешно непутейный, но как знать. Ритка я очень по тебе саскучилась. Люблю тебя и скучаю. Твоя подруга Аля».
Лизка что-то забормотала во сне. Рита прислушалась.
– Папочка, не надо… Милый, не надо… – невнятно бормотала Лиза, а может быть, Рите это только показалось. Дочка зашевелила ногами, пнула Риту маленькой ступней в бедро и перевернулась на другой бок.
Рита снова перечитала письмо, потом еще раз и крепко задумалась. А когда через минуту она вложила письмо обратно в конверт, решение уже было найдено.
Сперва она собрала вещи в большую зеленую сумку, которую когда-то Коля брал на рыбалку, тогда, когда еще был способен на что-либо другое, кроме пьянки.
Разбудить детей оказалось непросто, а проснувшись, они глядели на Риту сонными, ошалелыми глазами, не понимая, зачем она одевает их посреди ночи, Лешка пробовал возражать, но Рита шепотом ругнулась на него, и он замолчал – но не столько от ругани, сколько от этого ее предостерегающего шепота, и от того, что он наконец-то разглядел синяки на лице матери.
– Мамочка, можно мне еще немножечко поспать? – позевывая и протирая кулачками глаза, спросила Лиза.
– Не сейчас, – тихо сказала Рита. – Поспишь в автобусе.
– В каком автобусе? – хмуро спросил Лешка.
– В таком, в каком надо, – сказала Рита. И смягчившись, пояснила: – Мы едем в гости к тете Але. – Рита взяла с кровати пакет с деньгами. – Идемте.
В прихожей она быстро оделась сама, помогла одеться Лизе, Лешка от помощи отказался, недовольно пыхтя и с трудом натягивая курточку на два свитера, которые она заставила его надеть.
– А папу мы не возьмем? – спросила Лиза сонным голоском.
– Пока нет, – сказала Рита. – Потом ему позвоним.
– Когда? – простодушно спросила дочка.
– Когда он выспится. Ты же видела, папка устал.
– Он опять надрался, – сказал Лешка, пытаясь застегнуть края капюшона.
– Не надрался, а немного выпил, – с упреком поправила Лиза. – «Надрался» – это грубое слово, да ведь, мама?
– Да, – сказала Рита.
Она засунула пакет с деньгами в боковой карман зеленой сумки и повернулась к двери.
– Ну, все. Пошли!
Рита открыла дверь, распахнула
«Сашенька, я виновата. Но я исправлюсь. Ты видишь, я увезла от него Лизу и Лешку. Ты же это видишь?»
Саша стоял перед ней, тонкий, как веточка, молчаливый и спокойный; белое рассеянное солнце светило у него за спиной, и она не могла разглядеть черт его лица.
«Саша, что же ты молчишь? Я ведь стараюсь. Ты видишь, я стараюсь».
Он еще несколько секунд постоял на месте, потом, так ничего и не сказав, развернулся и пошел от нее, к белому солнцу, и фигурка его с каждым шагом теряла четкость, сливаясь с белым, рассеянным светом, и через несколько секунд полностью слилась с ним. Внутри Риты стала разрастаться тоска, сдавила ей грудь и горло, обложила сердце.
«Саша!» – крикнула Рита.
Автобус подпрыгнул на ухабе, и Рита открыла глаза. Лешка и Лиза смотрели на нее строгими глазами.
– Что случилось? – сипло спросила она.
Лешка молча нахмурился, а Лиза сказала:
– Мамочка, ты опять разговаривала с Сашей во сне.
– Правда? – Она попыталась улыбнуться, но получилось плохо.
– Ты сказала ему, что ты виновата, – сказал Лешка.
– В том, что он помер, – сказала Лиза.
Рита протерла пальцами глаза, с удивлением обнаружив, что они мокрые от слез. Потом посмотрела на детей и, через силу улыбнувшись, сказала:
– Это был сон. Всего лишь сон.
– Тебе слишком часто снится этот сон, – сказал Лешка.
– Ничего, – вздохнула Рита. – Ничего. Это даже хорошо, что часто.
Лешка нахмурился.
– Алеша боится, что ты любишь нас меньше, чем любила Сашу, – объяснила Лиза.
– Вот еще! – воскликнул Лешка, багровея.
Рита повернулась к окну. Оставшиеся полчаса пути она не спала, а смотрела на проплывающие мимо черные, влажные перелески, поля с жухлой травой и редкие домики, огороженные темным штакетником заборов.
3
Они двинулись по гулкому, наполненному снующими людьми, тускло освещенному зданию автовокзала. Со стороны кафе доносился звон посуды, пахло котлетами и борщом.
– Ма, как вкусно пахнет! – прикрыв глаза и вдыхая воздух, проговорил Лешка.
А Лиза дернула Риту за руку и спросила, оглядывая высокий потолок и длинные серые стены.
– Это что, мам?
– Это автовокзал, – ответила она. И поскорее потащила детей от вкусных запахов еды. – Идемте!
Они пересекли наконец зал и вышли на улицу. Серый утренний воздух, словно бисером, был прошит невидимыми капельками влаги.
Лиза обернулась на здание автовокзала.
– Мам, смотри, как красиво! – восторженно сказала она.