Код убийства
Шрифт:
Фомин толкнул девушку в комнату, и открылась причина, по которой она не смогла отказать ему.
В руках у него был пистолет.
Алиса вскрикнула. Шумский побледнел и отступил назад, а Женя Рыбкин шагнул вперед и встал прямо перед Фоминым, прикрывая собой женщин.
– Э, мужик, ты чего? – сказал Рыбкин тоном дворового задиры. – Ты зачем ствол достал?
– Заткнись! – заорал Фомин. – Идиот! Чертов гопник.
– Тебе гопники не нравятся? – Голос Жени был спокоен. – Мне тоже. Они никому не нравятся. Давай выйдем
Фомин смотрел на Женю и видел, что тот его совсем не боится. Судя по всему, это был не первый ствол в его жизни. Он раскачивался из стороны в сторону, чтобы затруднить попадание в цель.
Писатель Евгений Рыбкин точно знал, что делает.
– Ты не понимаешь, – сказал Фомин. – Ты всего лишь игрушка в их руках.
– Я много чего не понимаю, – ответил Женя. – Это правда. Но одну вещь я точно знаю. Стволом проблемы закончиться не могут, а вот начаться – очень даже.
– Что вам нужно? – спросила Алиса дрожащим голосом.
– Что мне нужно? – переспросил Фомин. – Мне нужно, чтобы в этой жизни был смысл. А вы делаете все, чтобы его не было! Отойди от меня! – закричал он на Женю.
Тот поднял руки и сделал шаг назад.
– Спокойно, Гена. Я отхожу. Никто не хочет проблем. Ты скажи, что тебя так разозлило. Мы поможем. Правда? – обратился он к окружающим.
У остальных едва хватило сил кивнуть.
– Ты хочешь мне помочь? – спросил Фомин. – Попробуй. Ты же такой талантливый. Это сразу видно. Ведь именно поэтому тебя выбрали победителем. За твой талант. Ведь так?
Никто не ответил Фомину.
– Вот есть два человека, – продолжил он. – Один из них живет в городе всю жизнь. Он знает каждую улицу, каждый переулок. Он не любит туристов, но если кто-то спросит его, как пройти, он расскажет, покажет, а иногда и доведет до места. Она знает историю едва ли не каждого дома. Он знает не только модные рестораны, но и хорошие, и умеет отличать одни от других. Он морщится при упоминании об избитых местах, но попробуйте сказать при нем, что Красная площадь не самая красивая в мире.
Фомин ткнул рукой с пистолетом в сторону Жени.
– Есть другой человек. Он приехал не то из глубинки, не то из низинки. Он смотрит вокруг и видит только клевые места для своих ублюдочных фоток. Он не ест в ресторанах, даже если у него есть деньги, потому что с его точки зрения это баловство. Конечно, ведь его мамаша готовит лучше, чем всемирно известные повара. Он смотрит на гирлянды искусственных цветов, которыми изуродовали центр, и думает, что это красота. На их фоне он делает фотки и шлет друзьям в Челябинск.
– В Саратов, – поправил его Женя.
– Да какая к черту разница! – взвился Фомин. – Ты написал три школьных сочинения и называешь себя писателем. Мои рассказы опубликованы в ведущих журналах. Я принимал участие в трех альманахах. – Захлебываясь желчью, он кричал в лицо Алисе. – Я написал историю человека, который дышит Москвой, чье сердце бьется в ритме города. Этот идиот описал все, что видел на улице по дороге домой. И вы выбрали его, а не меня? Вы что все, с ума сошли?!
– Давайте успокоимся, – подал голос Владлен Мартынович. – Я понимаю, что вы расстроены. Но не надо отчаиваться, молодой человек. Все эти конкурсы вещь очень субъективная. Вы напишите еще, и, я уверен, найдутся люди, которые оценят вас по достоинству. Ваш сюжет, ваш язык…
– Язык, сюжет – это никому не нужно. Кто даст новость, что коренной москвич с высшим образованием выиграл конкурс? Никто. Если же вы дадите приз провинциальному чудику, об этом напишут все. Грандиозная новость: провинциалы знают Москву лучше москвичей. Проклятые лицемеры! Вам нет дела до того, что вы рушите чью-то жизнь.
Выплеснув ярость, Фомин внезапно сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Силы его иссякли, рука с пистолетом опустилась.
Все так же раскачиваясь, Женя приблизился к нему и, внезапно вывернув его руку. Фомин ахнул и выпустил пистолет. Женя забрал его и сунул в карман пиджака.
Все в комнате с облегчением выдохнули.
– Пошли отсюда, разговор есть, – сказал Женя.
– О чем нам с тобой говорить? – криво усмехнулся Фомин.
– Там видно будет.
Женя подталкивал Фомина к двери. Тот нехотя сделал несколько шагов.
– Подождите, как же это? – подал голос Шумский. – Надо же полицию вызвать.
– Не надо никого вызывать, – покачал головой Женя.
– Нет, позвольте! – Шумский внезапно осмелел. – Пистолет в вашем кармане – улика. Этот человек собирался убить нас.
– Он собирался убить меня. Вы тут не при чем. С ним я сам разберусь.
– Не надо меня прикрывать, – гордо возразил Фомин. – Пусть звонит в полицию. Пусть меня вяжут, пусть кидают в тюрьму, – заводился он, – мне все равно.
– Боже, как у меня раскалывается голова, – простонала Алиса и потянулась к портфелю. – Мне нужно выпить таблетку.
– Дай и мне одну, – попросила ее администрато.
– Пойдем, Гена, – потянулся к Фомину Женя.
– Да пошел ты к черту! – рявкнул Фомин и толкнул его с такой силой, что Рыбкин вылетел в коридор.
Его последние слова потонули в грохоте взрыва.
Бомба сотрясла столетний дом, и гул был слышен за несколько кварталов.
Прохожие инстинктивно пригнулись, прикрывая руками головы.
Лопнувшие окна усыпали осколками асфальт. Припаркованные неподалеку машины взвыли аварийными сиренами.
Когда Фомин вытолкнул Женю в коридор, он тем самым спас ему жизнь. Толстая стена приняла на себя мощь взрывной волны. Оглушенный, Женя упал. Сверху на него рухнули обломки звездного неба.